Статья Мартыновой Е.В. «О дневниках Софьи Павловны Зоревой»
О дневниках Софьи Павловны Зоревой
В 2022 году в Центр хранения документации и комплектования государственных архивов Нижегородской области поступили дневники Софьи Павловны Зоревой.
Софья Павловна Зорева родилась 4 ноября 1929 г. Период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. она провела в г. Горьком. Окончила в 1947 г. среднюю школу № 23 с золотой медалью, в 1953 г. – лечебный факультет Горьковского медицинского института (ГМИ) им. С.М. Кирова. В 1953-1957 гг. работала хирургом в Уренской районной больнице (р. п. Урень Горьковской области), в 1957-1960 гг. обучалась в клинической ординатуре ГМИ на кафедре госпитальной хирургии под руководством Б.А. Королева на базе городской клинической больницы (ГКБ) № 5 г. Горького. Работала в ГКБ № 5 ординатором, заведующим отделением (1960-1986), в Горьковской специализированной кардиохирургической клинической больнице в должности заведующего отделением (1986-1997). Имеет квалификацию «Хирург высшей категории», звание «Ветеран труда». Награждена орденом «Знак Почета» (1972), медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-й годовщины со дня рождения В.И. Ленина» (1970), значком «Отличник здравоохранения» (1962). Ныне проживает в Нижнем Новгороде.
Дневники С.П. Зоревой представляют собой машинопись на листах изготовленной в советское время белой бумаги формата А4. Хронологические рамки дневников: 3 августа 1944 г. – 9 декабря 1957 г. Общий объем дневников – 157 листов (записи напечатаны через одинарный интервал). Листы дневников сформированы фондообразователем в хронологическом порядке по годовым разделам, каждый раздел скреплен металлической скрепкой.
Способ воспроизведения, а также наличие в машинописном тексте многочисленных многоточий позволяют предполагать, что эти документы являются не первоначальным вариантом дневников, а копиями, сделанными (после редактуры, возможно, значительной) в 1980-1990-е годы с рукописных оригиналов. Кроме того, на листах имеется валовая нумерация (шариковой ручкой, по центру верхнего поля) первой части дневников, что может свидетельствовать о работе, проведенной фондообразователем с документами с целью их дальнейшего использования (например, для подготовки выдержек из дневника к публикации[1]).
Дневники С.П. Зоревой относятся к военному, послевоенному и мирному времени. Можно выделить три хронологических периода дневников: школьный (август 1944 г. – июль 1947 г.), институтский (август 1947 г. – июнь 1953 г.), период работы хирургом (август 1953 г. – декабрь 1957 г.). Это личные дневники, которые охватывают 14-летний период (автору в это время – от 14 до 28 лет), ставший временем личностного и профессионального становления С.П. Зоревой – старшеклассницы, студентки, молодого врача.
В процессе изучения содержания дневников были выявлены три крупных тематических блока: «основная» деятельность в разные периоды жизни, быт и духовная жизнь автора дневников.
Блок «основной» деятельности занимает значительное место в дневниках и свидетельствует о серьезности отношения С.П. Зоревой к полезной деятельности, убежденности в необходимости таковой в жизни человека. Этот блок объединяет тему учебы в школе и мединституте и тему профессии – хирургии.
Тематический блок быта характеризуется преимущественно негативной эмоциональной окрашенностью записей. Он объединяет тему дефицита питания (недоедания, голода), дефицита товаров и денег (отсутствия топлива, одежды и обуви, крайней бедности семьи). К этой же теме отнесены атмосфера и отношения в семье и ее бытовом окружении (в коммунальной квартире).
Тематический блок духовной жизни включает размышления, самоанализ и самовоспитание девочки, девушки, молодой женщины, ее отношений с людьми, а также темы других факторов, оказавших на нее влияние (темы книг и искусства, общественной деятельности).
Наибольшее количество обращений С.П. Зоревой к ведению дневника отмечается в 1947 г. (за 163 дня сделаны более 340 записей на разные темы). Главные для автора события этого года – окончание школы с золотой медалью и начало учебы в медицинском институте – происходят на фоне послевоенного голода. Приоритет в этот год принадлежит записям на темы учебы, голода, тяжести материального положения семьи.
Следующими по частоте обращения к дневнику годами, но со значительным отрывом, являются 1949-1951 гг. (III-V курсы института). В 1949 г. среди тем преобладают духовная жизнь (искусство, самопознание) и учеба. В 1950 г. преобладают «основная» деятельность (учеба и хирургия), спорт и искусство. В записях 1951 г. преобладают темы учебы и хирургии, отношений с молодыми людьми и спорта.
Наименьшее количество записей выявлено за 1944 год (21 запись на разные темы за 10 дней). При этом следует отметить узость хронологических рамок этого годового раздела (3 августа – 29 декабря).
Рассмотрение тематики дневников С.П. Зоревой в динамике позволяет увидеть эволюцию разных сторон деятельности и личности их автора. При этом темы, затрагиваемые в дневниках, чаще всего невозможно рассматривать изолированно друг от друга, особенностью дневников является взаимозависимость и взаимопроникновение тем.
Наиболее частым по упоминанию за все время ведения дневников является тематический блок «основной» деятельности их автора (более 550 записей на темы учебы, профессии и работы): о профессии хирурга (включая размышления школьницы о будущей профессии, а также описание обучения студентки медицинского института хирургии) и о своей работе в этой области; об учебе (в школе и в мединституте).
Показатель отношения С.П. Зоревой к учебе – окончание школы с золотой медалью в голодном 1947 г. Последующая учеба в медицинском институте формирует в ней врача, ориентированного на человека, на всестороннюю помощь пациентам. Хирургии вначале посвящены размышления и сомнения школьницы относительно будущей профессии. «Теперь я часто задаю себе вопрос: кем я буду? …Быть хирургом – вот моя мысль. Но я вижу, что эта профессия требует бесстрашия. Это я могу выработать» (20 ноября 1944 г.). «…Я думаю учиться на врача-хирурга, но что-то, по правде сказать, не имею надежды на выполнение своего замысла. Боюсь, что не хватит силы воли, спокойствия» (21 февраля 1946 г.). «Иногда просыпаюсь в хол. (так в документе) поту от вопроса: «Смогу ли я, буду ли хорошим хирургом, но решаю, что выдержу и мое решение бесповоротно» (18 мая 1946 г.). Сомнения понемногу рассеиваются лишь к ближе к окончанию учебы в мединституте: «У меня появляется вера, что я смогу быть неплохим хирургом» (14 октября 1952 г.)
Яркой характеристикой высоких требований, предъявляемых С.П. Зоревой к себе, стал отраженный в дневнике ее ответ 9 апреля 1953 г. на предложение поступить в клиническую ординатуру сразу после окончания института: «…я решила сначала поработать».
Период работы хирурга С.П. Зоревой в Уренской районной больнице (13 августа 1953 – сентябрь 1957 г.) характеризуется наибольшим количеством записей, относящихся к работе. Дневники отражают во всей сложности и многообразии деятельность врача-хирурга в глубинке в советское время. Кроме главной – лечебно-диагностической – работы (операций, приема пациентов), хирург С.П. Зорева выполняла также диспансерную (в том числе на местных предприятиях – лесопилке, машинно-тракторной станции), врачебно-экспертную, медико-просветительную (лекции для населения) работу. Находилось время и для работы по повышению квалификации (собственной и среднего медперсонала), по улучшению условий труда и быта сотрудников и населения, по профориентации школьников. Собственно хирургии посвящены в дневниках более 140 записей, включая учет сделанным С.П.Зоревой операциям. Ппоследняя из записей такого содержания относится к 12 марта 1957 г.: «Операций 487». Кроме того, в дневниках упомянуты многочисленные поводы для операций и других медицинских манипуляций: различные хирургические болезни, травмы, ожоги, патологические роды и др. При этом рабочий день врача не нормирован (нередки записи об экстренных операциях, о ночных вызовах, о работе в выходные дни) и работа нелегка как физически, так и морально. Однако краткость и точность записей этого периода, их в целом бодрая и оптимистичная тональность создает об авторе дневников впечатление как о человеке, нашедшем свое призвание. Работа хирургом в Урене стала для С.П. Зоревой временем профессионального становления – накопления первого врачебного опыта, наработки умений и навыков, развития аналитических способностей и твердости характера.
Через четыре перед С.П. Зоревой открывается перспектива дальнейшего профессионального совершенствования: «Меня приняли в клиническую ординатуру к Королеву[2]» (6 августа 1957 г.). Позднее 24 сентября, но ранее 10 октября (запись о дне отъезда отсутствует) 1957 г. она уезжает из р. п. Урень в г. Горький. Отражение в дневниках начала обучения С.П. Зоревой в ординатуре, отмеченное записью от 10 октября 1957 г. («Работаю у Королева…»), можно рассматривать как не хронологическое, а смысловое окончание дневников за 1944-1957 гг., т. е. как завершение одного из этапов жизни автора – этапа личностного и начального профессионального становления.
В качестве интересной особенности отражения медицинской темы в дневниках С.П. Зоревой можно отметить упоминание в них (в отдельных случаях с характеристиками) горьковских врачей – ее учителей, наставников, руководителей в разные периоды учебы и работы (в том числе хирургов М.В. Колокольцева, Е.Л. Березова, Н.Н. Блохина, Б.А. Королева и др.).
Тематический блок быта (дефицита пищи, одежды, топлива, а также бедности и сложной обстановки в семье) проходит сквозь дневниковые записи С.П. Зоревой в 1944-1953 гг. В это период значительное место (более 100 записей) занимает в дневниках тема голода. Следует отметить ограниченность этой темы во времени (1944-1947 гг.), а также силу производимого ею эмоционального впечатления.
В дневниках военного периода (1944-1945 гг.) тема голода присутствует в записи от 20 декабря 1944 г. в составе воспоминаний С.П. Зоревой о периоде 1941-1944 гг. в г. Горьком (упомянуты налеты фашистской авиации, бомбардировки, подготовка к эвакуации, продуктовые карточки, голод, холод): «Хлеба давали по 300 гр. иждивенцам и по 500 гр. работающим. Это все съедалось мгновенно, а от материнских 500 отрезали по маленькому кусочку, к приходу матери оставалось не более 100 гр., которые она и делила на всех». В военное время С.П. Зорева также несколько раз констатирует факты недостаточности питания и применения семьей дополнительных способов добыть провизию (выращивание картофеля на специально выделенном участке, продажу своих вещей на рынке). Так, запись от 6 января 1945 г.: «Картошка сегодня кончилась… Мука тоже кончилась, денег нет, а продавать нечего».
Присутствие темы голода в дневниках С.П. Зоревой возрастает в первые послевоенные годы – в 1946 и особенно в 1947 г. (соответственно 14 и 56 записей). Дневник за 1947 г. ярко отражает мысли и чувства подростка, длительное время находящегося в состоянии жестокого недоедания. «17/II Жить очень тяжело – есть нечего… мы уже две недели сидим на 1200 гр. хлеба (в день на всю семью из четырех человек – авт.). Никакие возвышенные мысли не лезут в голову, все думаю – чего бы поесть». «16/III Мы едим один раз в сутки по 300 гр. хлеба. И это регулярно из месяца в месяц. …Мы все забыли уже вкус супа, не говоря уже о картошке. Теперь я поняла, что значит не иметь слез, когда хочешь заплакать. …Ничего не хочется делать. И главное, никакой надежды на лучшее, никакой. Мне очень хочется умереть. …Даже лепешек из облупок (картофельных очистков – авт.) печь нельзя – нет облупок. …Недавно мы варили одну картошку на троих в консервной банке. …Но она не варилась – не хватило дров. Так и съели ее сырой…». «11/VII По нескольку дней… есть только 300 гр. хлеба. У меня лопается последнее терпение. Хочется кричать. А начнешь делать что-нибудь, руки опускаются, сил нет совсем. …Целыми днями лежу, ничего не делаю, только думаю – чего бы поесть». Драматизм ситуации достигает пика в августе 1947 г.: «05/VIII Ничего делать не хочется, потому что есть хочу»; «07/VIII Как тяжело жить не евши. Утром встанешь, получишь хлеб, съешь свои 300 гр. и до следующего утра. Хорошо, если вечером сварят силос – это бурда из листьев свеклы или капусты без мяса и масла. Так мы от этого все обессилели»; «09/VIII На ужин съели 0,5 кг картошки на 4-х»; «11/VIII Меня теперь кроме еды ничего не волнует»; «17/VIII Лежу целыми днями и мечтаю о еде».
Лишь в конце 1947 г. в дневниках отмечается некоторое улучшение положения с продовольствием (после денежной реформы и отмены продуктовых карточек): «17/XII – ну вот и реформа. Хлеба едим досыта». В дальнейшем тема недостаточного питания связана лишь с дефицитом финансовых средств в семье: «У нас дома даже на хлеб нет денег» (4 ноября 1952 г., день рождения С.П. Зоревой).
На протяжении всех лет ведения дневника актуальна (более 140 записей) тема материальных затруднений, бытовой неустроенности (особенно вначале, когда речь идет о семье, включающей мать автора, саму С.П. Зореву, ее младшую сестру, а также – до декабря 1948 г. – бабушку). Регулярно присутствуют в дневниках записи об отсутствии в семье денег, о дефиците одежды и обуви, даже самой необходимой. «…Какой это праздник, чему, каким успехам радоваться, когда нет обуви, одежды, когда нечего есть. Через несколько дней деньги кончаются, надежды никакой не будет…» (8 марта 1946 г.). «Не пошла в школу – развалился валенок…» (17 февраля 1947 г.). «Хотела ехать в клинику, но нет денег, есть проблема, где занять денег» (17 октября 1950 г.). Регулярно присутствуют записи о холоде, например: «На улице – 9 гр., у нас дома, пожалуй, доходит до этого. Сижу и пишу в перчатках, и сама вся дрожу…» (9 апреля 1947 г.). Записи периода работы в Урене также могут свидетельствовать о жизни молодого врача «от зарплаты до зарплаты»: «Сижу без копейки. Занимать не хочется» (26 февраля 1955 г.).
Негативное звучание темы быта усугубляется в дневниках темой напряженных отношений в семье и (до отъезда в Урень) в коммунальной квартире (на эту тему 120 записей). С.П. Зорева и просто сообщает о ссорах с родными и соседями, и описывает атмосферу взаимной неприязни, зависти, недовольства, в которой длительное время в стесненных жилищных условиях существуют уставшие, голодные, озлобленные люди. «Домашняя наша жизнь ужасна, даже более чем ужасна. …Ужасна голодная семья. Голодная не день, не два, голодная неделями и месяцами» (16 марта 1947 г.). «Приходишь домой: злые лица, язвительные упреки, вечные перебранки» (2 октября 1948 г.).
Для юной С.П. Зоревой дневник является единственным собеседником – в отсутствие настоящих подруг: «…Я одна, кругом одна. У меня нет даже ни одной подруги. Я со всеми девочками разговариваю, смеюсь и гуляю, но ни с одной из них у меня нет настоящей дружбы. Я никому не говорю своих секретов и мне их никто не говорит» (27 июля 1945 г.). Нет и особой теплоты в отношениях с матерью: «С мамой у нас не те отношения, которые должны быть. …Я не открываю ей своего внутреннего мира. …Она только заботится о том, чтобы нас накормить и обуть, а о внутреннем мире не думала. Этого нельзя ставить ей в вину» (24 июля 1947 г.). «Как тяжело сознавать, что в лице матери не имеешь друга. Заботы о хлебе насущном заглушили у нее все другие человеческие чувства» (6 января 1948 г.). При этом дневники позволяют понять, что мать С.П. Зоревой, находясь в разводе с мужем, своим трудом и жесткой экономией на удовлетворении своих потребностей обеспечивает двум подрастающим дочерям то, чего сама в юности была лишена – возможность получить образование. Мысли об облегчении финансового положения семьи ценой отказа от высшего образования и профессии врача возникают у С.П. Зоревой очень редко и только в самое голодное время: «Жить так тяжело, что приходится думать о работе…» (18 апреля 1947 г.). При этом автор часто выражает свое осознание самопожертвования матери и намерение заботиться о ней: «Я учусь, это хорошо, но вместе с тем я убиваю свою мать, которая последние силы прилагает к тому, чтобы я училась» (18 мая 1946 г.). «Скорее бы выучиться, встать на ноги и избавить маму от всех хлопот и унижений, которыми полна ее жизнь» (26 ноября 1947 г.). В записях периода работы молодого врача в Урене есть сообщения о ее финансовой помощи матери, например: «5/III (1955 г. – авт.) …Послала матери 600 рублей, хочу, чтобы она купила себе пальто»; «11/III-55. Мама пишет, что впервые у нее будет свое, не с чужих плеч пальто».
Дневники характеризуют автора как человека альтруистичного, живущего напряженной интеллектуальной и духовной жизнью («13/I (1950 г. – авт.) ...Хорошей чертой своего характера считаю то, что никогда не останавливаюсь долго на тоске по жизни „материальной‟»).
Тематический блок духовной жизни в дневниках можно рассмотреть, как многостороннее воздействие на формирования личности факторов внешних (книг, искусства – музыки, театра, кино, общественной деятельности, досуга) и внутренних (размышлений, самопознания, самоанализа и самовоспитания, отношений с посторонними (неродными) людьми, в т.ч. дружбы, любви).
С самого начала дневники свидетельствуют о непрерывном самопознании их автора, его твердой жизненной позиции и воспитании в себе личных качеств, с которыми связано не столько материальное, сколько нравственное благополучие – трудолюбия, терпения, гордости, милосердия. «…Меня часто тревожит мысль, кем я буду и чем. По-моему, самое главное, чтобы люди уважали и любили. Но меня любить не за что» (22 октября 1945 г.). «…В жизни ничего не делается само собой, всё нужно добыть тяжелым трудом» (10 февраля 1946 г.). Главная цель – воспитание твердости характера: девушка решительно пресекает собственные попытки пожалеть себя даже наедине с собой, даже в голодное время: «Пришла весна, …на душе светло. Вот только плохо, что есть нечего. Все-таки как-никак, а еда-то нет-нет, да и ворвется в мой дневник…» (27 марта 1947 г.).
С началом самостоятельной работы в дневнике не встречаются записи о самовоспитании. Однако как его итог можно рассматривать не только реализацию мечты (хирургия стала делом жизни С.П. Зоревой), но и слова: «Я знаю только одного тирана: это тихий голос моей совести» (1957 г.).
Скорее к тематическому блоку самопознания и самовоспитания в дневниках С.П. Зоревой относятся темы, которые в других случаях можно было бы отнести к теме досуга. Это темы литературы (книг, чтения) и искусства (музыки, театра, кино).
Музыка, театр, кино присутствуют в дневниках с января 1945 г. и занимают значительное по частоте упоминания место в записях молодой жительницы крупного города. Очевидно предпочтение, отдаваемое ею музыке и музыкальному театру (оперным и балетным спектаклям, оперетте, музыкальным радиопередачам, а также лекциям и вечерам, посвященным деятелям музыкального искусства). «Я часто хожу в оперный театр… Хотя, признаться откровенно, в музыке я ничего не понимаю» (22 октября 1945 г.). Для юной С.П. Зоревой это не способ времяпрепровождения, а средство выражения своего эмоционального состояния: «О, если б я умела играть на рояле! Как бы я облегчила душу. А сейчас – столько горя скопилось в душе моей, и я принуждена молчать…» (17 августа 1946 г.), а также один из способов приобщения к красоте окружающего мира и восстановления душевных сил: «Музыка вызывает у меня жадное желание жить вопреки всяким невзгодам и лишениям» (22 апреля 1947 г.). С.П. Зорева упоминает в дневниках в общей сложности несколько десятков прослушанных ею произведений музыкальной классики и советских композиторов.
Тема книг – следующая по частоте упоминания в этом тематическом блоке в 1944-1954 гг. Максимальное количество записей о книгах сделано в 1947, 1948 и 1952 гг. Как правило, после сообщения о прочтении той или иной книги присутствует выражение (в различном объеме) своего мнения, нередко переходящее в размышление о себе или об окружающей действительности. Наибольшее впечатление, отмеченное дневниками, произвели на девушку романы Этель Лилиан Войнич «Овод», о чем свидетельствуют записи от 16 и 17 августа 1946 г., и Ромена Роллана «Очарованная душа» (прочитан в 1950-1951 гг.). Важность темы книг, чтения подчеркнута преимущественно литературным стилем дневниковых записей, особенно ранних. Из дневников очевидно, что их автор не только много читает, но и принимает ряд литературных героев как идеалы, к которым следует стремиться. Так, в записях 1947 г. имеются свидетельства подражания юной С.П. Зоревой Феличе Риваресу (Оводу). На протяжении дневниковых записей в разные периоды неоднократно повторяются, в качестве побуждающих к жизни и действию, цитаты из произведений советских авторов («Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой» (из романа Н.А. Островского «Как закалялась сталь»); «Не пищать!» (из романа А.С. Макаренко «Педагогическая поэма»).
Среди тем, в меньшей степени отраженных в дневниках С.П. Зоревой, тема досуга: в школьные годы это волейбол, прогулки, в институтский период – танцевальные вечера, прогулки; во время работы в Урене – главным образом активный отдых: лыжи, коньки, волейбол. Сквозь все годы ведения дневников проходит тема положительного воздействия на их автора природы (особенно весенней, возрождающейся). Особое место занимает тема любви к реке Волге. В дневниках С.П. Зоревой Волга присутствует в 1944-1953 гг. в качестве источника релаксации или, наоборот, силы и вдохновения, а также в качестве собеседника: «Перед каждым экзаменом хожу на Волгу. …Я иду и говорю: «Выручи меня, Волга». Это утешает, успокаивает. Не знаю, буду ли я любить что-нибудь больше, чем Волгу» (28 мая 1946 г.).
Тема спорта в дневниках оказывается значимой лишь в ограниченный (институтский) период и отражает участие С.П. Зоревой в спортивных командах ГМИ – волейбольной («Волейбол идет хорошо, я получу вместе с командой третий разряд», 4 марта 1950 г.), затем и баскетбольной. Как можно понять из дневников, С.П. Зорева тогда занялась спортом с целью повышения своих физических возможностей. Можно наблюдать количественный подъем с 2 записей на эту тему в 1949 г. до более чем 30 в 1950 г.; затем постепенный спад и прекращение темы в последующие годы как свидетельство вытеснения спорта работой. Записи о волейболе в другие периоды жизни можно отнести скорее к теме досуга.
В дневниках С.П. Зоревой присутствуют и другие темы: общественная деятельность (в том числе комсомольская), отношения с одноклассниками, однокурсниками и коллегами и др.
Ряд записей позволяет сделать вывод о существовавшем и в послевоенное время социальном неравенстве (автор дневников живет и учится в центре крупного города, поэтому вольно или невольно сравнивает свою жизнь с жизнью сверстниц: «Приходила ко мне В.К. – за что ей все: шелковые платья, прекрасные домашние условия, мне это немного обидно» (20 мая 1946 г.). Не раз девушка с горечью констатирует принадлежность своей семьи к наименее социально защищенным («бедным») слоям общества: «Часто в жизни приходится смеяться над своим горем. А кому смеяться? Бедным, как мы» (14 апреля 1947 г.) и решительно высказывает свое неприятие пренебрежительного отношения со стороны более обеспеченных людей.
Естественным образом в дневниках С.П. Зоревой находится место и для «женских» тем. Так, не обойдена вниманием тема внешнего вида не только в контексте бытовой неустроенности, постоянного дефицита одежды и обуви. В школьный и институтский периоды одежда оказывается значимой и для общения, даже в своем кругу («…Сегодня с утра дождь, мне не в чем в школу идти, на демонстрацию не ходила и было очень обидно. На вечер тоже не ходила – нечего одеть (так в документе – авт.)», 1 мая 1947 г.), и для взаимоотношений, в том числе с представителями противоположного пола. В годы учебы С.П. Зорева нередко пишет об отсутствии у нее не только необходимой, но и хорошей (красивой, сшитой индивидуально) одежды. Эта тема развивается на фоне критического в целом отношения девушки к своей внешности, о которой в дневниках впервые сказано во время учебы на 1-м курсе («Больше всего меня огорчает, что я некрасивая…», 24 апреля 1948 г.), и время от времени возникает на протяжении институтского периода, в спокойной и даже иронической манере: «В зале сидели наши девочки, похожие на цветы, а я похожа на репейник» (13 сентября 1952 г.). В дневнике присутствуют наблюдения автора о слагаемых женской привлекательности, размышления и выводы о значении материальной обеспеченности и внешнего вида для восприятия человека окружающими: «Плохая одежда – это не весело. Я перед тем, как куда-нибудь идти, спрашиваю себя – в чем идти и ответ один – идти не в чем. Легче было бы, если бы окружающие не показывали своего отношения» (3 июня 1952 г.).
Очевидное уменьшение значимости своего внешнего вида наблюдается в дневниковых записях по мере личностного и профессионального роста их автора. Показательно описание С.П. Зоревой своего приезда на работу в Уренскую районную больницу 13 августа 1953 г.: «На мне было платье из ситца зеленого цвета с цветочками – гордость моя, мое изделие из нового. Пальто никакого не имела. С собой привезла огромный трофейный ящик со всяческими книгами».
Темы, затронутые в дневниках С.П. Зоревой, позволяют рассматривать их как значимый документ, раскрывающий внутренний мир девочки-подростка/девушки – представительницы образованного слоя жителей крупного советского города военного и послевоенного времени.
Дневники С.П. Зоревой выполняют все функции, свойственные личному дневнику (фиксация событий, индивидуальных переживаний, моральная поддержка, средство самопознания), и освещают все аспекты жизни автора на протяжении трех периодов жизни: учебу и стремление к самореализации, выбор жизненного пути и профессиональный рост, преодоление трудностей объективного и субъективного порядка, события окружающей жизни и личные переживания, а также широкий спектр душевных состояний и настроений. Этот документ – одно из наглядных свидетельств патриотизма, стойкости, высокой ответственности, профессиональной и человеческой самоотверженности советского человека 1940-1950-х годов.
С.П. Зорева передала свои дневники в Центр хранения документации и комплектования государственных архивов Нижегородской области (ЦХДКГАНО) в составе документального комплекса, предназначенного для первичного разбора силами архивистов, включения в сдаточную опись и передачи в личный фонд (Р-6560) в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО). Дневники будут доступны пользователям после выполнения в ЦАНО научного описания документов.
Дневники С.П. Зоревой могут быть интересны историкам, врачам и краеведам для исследований по следующим темам, относящимся к жизни города Горького – Нижнего Новгорода и Горьковской – Нижегородской области: военный и послевоенный периоды; высшее (в том числе медицинское) профессиональное образование (в частности, деятельность ГМИ); жизненный и творческий путь нижегородских деятелей медицины; деятельность районных учреждений здравоохранения; история р. п. Урень, Уренская районная больница и др. Особое значение дневники С.П. Зоревой могут представлять как источник информации для подготовки мероприятий по нравственному и патриотическому воспитанию молодежи – школьников, учащихся учреждений среднего и высшего профессионального образования.
Мартынова Елена Валерьевна,
заведующий архивохранилищем ГКУ ЦХДКГАНО
[1] Зорева, С. П. Испытание голодом / С. П. Зорева. - Текст : непосредственный // Нижегородский музей. - 2014. - № 28. - С. 64-77.
[2] Королев Борис Алексеевич (1909-2010) – советский и российский кардиохирург, доктор медицинских наук, профессор, академик Академии медицинских наук СССР, Герой Социалистического Труда. Выпускник Нижегородского медицинского института (1935), заведующий кафедрой госпитальной хирургии ГМИ (1953-1989). Автор 8 монографий и 430 научных работ. Заслуженный деятель науки РСФСР (1959). Действительный член Международного общества сердечно-сосудистых хирургов (1968). Обладатель 11 авторских свидетельств за разработку новых хирургических методов лечения легких и сердца. Один из создателей (1986) кардиохирургического центра в г. Горьком (в настоящее время – государственное бюджетное учреждение здравоохранения Нижегородской области «Специализированная клиническая кардиохирургическая больница имени академика Б.А. Королёва»).