Пудалов Б.М. Кадры решают все. И в архивном деле тоже (Историко-социологические портреты нижегородских архивистов)
Пудалов Б.М., к.ф.н.
(комитет по делам архивов
Нижегородской области)
КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ. И В АРХИВНОМ ДЕЛЕ ТОЖЕ
(Историко-социологические портреты нижегородских архивистов)
Тезисы
1. История Нижегородской архивной службы со времени принятия Декрета 01.06.1918 г. до начала XXI в. представляет собой череду взлетов и падений. Для нее характерны: 1) успешное начало деятельности в 1919-1924 гг., когда в условиях гражданской войны и разрухи удалось сохранить и приумножить архивные фонды, создать сеть государственных архивов, привлечь на работу хорошо подготовленные кадры; 2) кризис, сопровождавшийся документальными и кадровыми потерями в 1925-1935 гг.; 3) медленное восстановление работоспособности архивных учреждений (где-то до начала 1950-х гг.), осложненное военным лихолетьем 1941-1945 гг.; 4) равномерное поступательное развитие (видимо, до конца 1970-х гг.) и успехи в обеспечении сохранности, комплектовании и использовании архивных документов; 5) «застой» 1980-х гг., кризисные явления в основных направлениях деятельности и кадровом обеспечении; 6) противоречивое развитие в 1990-нач.2000-х гг. («вверх по наклонной»). Неразрывная связь истории нижегородских архивных учреждений с историей архивного дела в России и историей общества в целом очевидна. Но актуальной задачей остается изучение специфики, неповторимого своеобразия архивного дела в Нижегородском регионе.
2. Историография по теме исследования ничтожно мала. Примечательно глухое молчание о нижегородских архивах в книге А.В.Чернова «История и организация архивного дела в СССР» (М., 1940), хотя сам автор начинал когда-то свою профессиональную деятельность в качестве сотрудника Нижгубархбюро. Причина молчания очевидна: о плохом писать не хотелось, а хвалиться было нечем. Практически нет упоминаний о нижегородских архивах и в обобщающих трудах В.В.Максакова и Т.И.Хорхординой. Три наши работы, опубликованные в последние годы, по сути носят лишь постановочный характер и призваны очертить круг источников и возможные направления исследования (См.: Пудалов Б.М. 1) Первые руководители Нижегородской архивной службы (1919-1935) // Отечественные архивы. 2003. № 5. С.10-15; 2) Нижегородская архивная служба (краткий очерк истории) // Кто есть кто в архивной службе Нижегородской области. Биографический справочник. Н.Новгород, 2004. С.5-35; Страницы истории Нижегородской архивной службы // Вестник архивиста. Информационный бюллетень. № 5 (83). Сентябрь-октябрь 2004. М., 2004. С.37-62).
Одним из таких направлений – и весьма перспективным, на наш взгляд, - является изучение биографий самих архивистов, создание их историко-социологических портретов. Мы исходим из того, что, во-первых, «человеческий фактор» во многих ситуациях оказывался решающим (декреты и нормативные указания проводили в жизнь люди), во-вторых, сами судьбы архивистов отразили многое – от условий и характера работы в то или иное время до отношения общества к архивам в целом. Источниками исследования в этом случае становятся не только документы о деятельности архивных учреждений (документация управленческая и по личному составу), но и фонды личного происхождения, личные воспоминания и свидетельства современников. Роль последней категории источников неизмеримо возрастает, когда приходится изучать период с 1970-ых гг. и далее, потому что официальная документация учреждений этого периода, как правило, слишком безлика (планы и отчеты, за которыми не видно человека, да еще дежурные славословия в адрес руководителей, с непонятной степенью искренности). Впрочем, даже из официальной документации удается извлекать достоверную информацию – при условии критического отношения к источнику.
3. Здесь рассматриваются биографии архивистов, по праву считающихся гордостью Нижегородской архивной службы. Эти люди принадлежали к разным поколениям: А.Я.Садовский – «отец-основатель» (последний председатель НГУАК и первый руководитель губархбюро в 1919-1922 гг.); Н.И.Привалова и ее младшие современницы Г.М.Вострякова и Н.И.Куприянова – из поколения, пришедшего в архив в 1940-ых гг.; Г.И.Браво-Животовская и В.В.Колябин – «шестидесятники». Всех их отличал высокий профессионализм; с их именами связаны выдающиеся историко-документальные издания; все они (в той или иной степени) пользовались заслуженным признанием в обществе. Цель работы - наметить то общее, что было в каждом из них и обеспечило им успех в избранном деле, а также выявить особенности, продиктованные своеобразием каждой конкретной личности и эпохи.
4. Выбор профессии.
Принято утверждать, что успешными обычно становятся те, кто выбрал свою будущую профессию чуть ли не в раннем детстве и затем неуклонно стремился к цели. Для архивистов это едва ли справедливо: большинство из нас не только не мечтали в детстве (да и в юности) о профессии архивиста, но и вообще едва ли слышали о такой работе. А.Я.Садовский, корнями связанный с земской интеллигенцией, мечтал стать агрономом, получил соответствующее образование, ряд лет прослужил по Министерству государственных имуществ и лишь затем через историческое краеведение пришел в архивную отрасль. Н.И.Привалова готовилась к научной деятельности, но путь в историческую науку для нее оказался закрыт после «Академического дела». Для Г.И.Браво-Животовской и В.В.Колябина карьера ученого-историка стала невозможной в силу личных обстоятельств (смерть научного руководителя в первом случае, тяжелое заболевание – во втором). Г.М.Вострякову и Н.И.Куприянову привлекала, по их собственным признаниям, история и ее преподавание в школе, так что выбор историко-архивного института был отчасти случайным (опасение не поступить в МГУ).
Несмотря на непростой выбор профессии, всех рассматриваемых архивистов отличала любовь к истории, которая, видимо, и стала определяющей.
5. Образование.
Принято утверждать, что лишь профильное (в данном случае - архивное) образование способно обеспечить профессиональный успех. Биографии нижегородских архивистов показывают, что это, видимо, не совсем так: высшее историко-архивное образование было лишь у Н.И.Куприяновой и (незаконченное) у Г.М.Востряковой; А.Я.Садовский формально закончил Нижегородское отделение Московского археологического института в 1918 г., будучи уже признанным историком и профессором этого отделения; Н.И.Привалова, Г.И.Браво-Животовская, В.В.Колябин – выпускники историко-филологических факультетов университетов (в первом случае – Московского, в остальных – Горьковского). Означает ли это, что их образование было плохим? – Конечно же, нет! Н.И.Привалова, например, была ученицей академика М.М.Богословского и, по свидетельству мемуаристов, подавала большие надежды; Г.И.Браво-Животовская училась в аспирантуре у видного историка-медиевиста, члена-корреспондента АН СССР С.И.Архангельского. Даже А.Я.Садовский, оставшийся талантливым самоучкой, испытывал в своей работе заметное влияние С.Ф.Платонова и может быть отнесен к числу если не учеников, то уж, во всяком случае, последователей этого ученого. Но примечательно, что у всех рассматриваемых нижегородских архивистов была очень основательная историческая (и даже шире – историко-филологическая) и общегуманитарная подготовка. Видимо, это и обусловило их профессиональный успех.
Данное обстоятельство – повод задуматься об основных принципах обучения нынешних архивистов. На наш взгляд, целесообразно взвесить все «за» и «против» двухступенчатого образования, при котором в первые три-четыре года обучения приобретается базовая историко-филологическая подготовка, а последующие год или два – специализация по архивоведческим дисциплинам. По собственному опыту знаю, что филологическая подготовка хорошо дополняет историческую, и дело не только в знании языков (кстати, Н.И.Привалова владела тремя современными иностранными языками, знала латинскую и греческую палеографию). В Горьковском государственном университете им.Н.И.Лобачевского в 1970-нач.1980-х гг. студентам-филологам палеографию преподавали почему-то в неизмеримо большем объеме, чем историкам; к тому же филологам преподавали текстологию, археографию (камеральную и даже полевую – И.В.Поздеева, приглашенная из МГУ, ныне д.и.н.), читали спецкурсы по библиографии и эвристике, а студенты-историки всего этого были лишены. К тому же преддипломная практика филологов в рукописных отделах и древлехранилищах столичных архивов, библиотек и музеев ни в чем не уступала архивной практике историков в Государственном архиве Горьковской области, во многом формальной. Эти знания, полученные на филологическом отделении историко-филологического факультета, оказались очень полезны на архивной работе. Не в этом ли секрет того, что среди кадровых специалистов комитета по делам архивов Нижегородской области немало филологов?
6. Социальное происхождение.
Благодаря публицистике последнего десятилетия принято считать, что элита архивной отрасли – сплошь выходцы из дворянской или купеческой среды, «старая интеллигенция». Наверное, это все же некоторое преувеличение, и биографии нижегородских архивистов заставляют корректировать такие представления. Действительно, А.Я.Садовский был дворянином, но относился к т.наз. «колокольному» дворянству (на это указывает и фамилия): хорошо известно, что его отец был офицером в невысоких чинах, дед – священник, а прадед землю пахал. Н.И.Привалова была дочерью провинциального купца второй гильдии, но никто из его восьми детей не имел тяги к предпринимательству, зато многие стали учеными (в том числе академик И.И.Привалов, известный математик). Остальные нижегородские архивисты, биографии которых здесь рассматриваются, происходили из социальных низов: у Г.М.Востряковой (урожденной Семеновой) дед был уроженцем чувашской деревни и, став фельдшером-ветеринаром в Арзамасе, не раз слышал в свой адрес обидную кличку «талала поганая»; из крестьянских семей вышли родители В.В.Колябина и Г.И.Браво-Животовской (фамилия польских евреев к ней не имеет прямого отношения: это фамилия ее первого мужа – известного горьковского ученого-физика, которую она почему-то себе сохранила); из городского мещанства – родители Н.И.Куприяновой.
Общим во всех изучаемых биографиях было то, что все эти люди были горожанами-интеллигентами во втором поколении. Видимо, это обстоятельство давало лучшие по сравнению с выходцами из деревни или из заводской среды «стартовые» возможности, так как уровень обучения в городских школах, да и внешкольного образования, был лучше. Однако решающим в профессиональном плане социальное происхождение быть не могло. В этой связи заметим, что преемник А.Я.Садовского Н.П.Приклонский, руководивший губархбюро в 1922-1924 гг., был столбовым дворянином, для Нижегородской губернии весьма родовитым, но это было совершенное ничтожество, и говорить всерьез о вкладе этого «уездного предводителя команчей» в развитие архивной отрасли не приходится.
7. Политические взгляды и убеждения.
Принято полагать, что для лучших, талантливейших архивистов во все времена были характерны демократические взгляды и пристрастия. Более того, под влиянием публицистики последних лет (возможно, и под влиянием биографических очерков об архивистах 1920-х гг.) складывается впечатление, что представители нашей профессии были настроены оппозиционно по отношению к коммунистическому режиму. Однако историко-социологические портреты нижегородских архивистов опять-таки заставляют воздерживаться от обобщений и крайностей.
В работе, посвященной 120-летию ГУАК (Рязань, 2004 г.), мне приходилось писать, что ученые архивные комиссии создавались, среди прочего, и в целях воспитательных: предполагалось, что архивные древности поддержат заметно потускневшие идеалы «самодержавия, православия и народности». В силу этого сотрудничество в комиссиях, как говорится, «обязывало». На деле получилось, однако не совсем так, по крайней мере, не везде. Хорошо известно, что первый руководитель НГУАК А.С.Гациский не был ни монархистом, ни православным, ни русским (аналогичные примеры есть и по другим губерниям). Нижегородская интеллигенция, работавшая в составе НГУАК, также отличалась весьма либеральными взглядами и с 1905 г. активно поддерживала левое и лево-центристское крыло партии «Народной свободы» (кадетов); после 1917 г. абсолютное большинство членов НГУАК сотрудничало с Советской властью и работало в новых учреждениях. Не стал исключением и третий руководитель НГУАК А.Я.Садовский: будучи чистокровным русским и глубоко верующим человеком, он критически относился к монархии, что предопределило его лояльность по отношению к Советской власти и утверждение в должности руководителя губархбюро (примечательно, что двое его младших сыновей во время гражданской войны служили командирами в Красной Армии).
Архивисты советского периода были людьми разных убеждений. Н.И.Привалова, когда-то испытавшая на себе все тяготы административной ссылки по «Академическому делу», симпатий к коммунистической идеологии не испытывала, однако диссидентством или «нравственным сопротивлением» не занималась: помнится, ее гораздо больше интересовала поэзия А.С.Пушкина и П.А.Вяземского, чем новости по «Маяку» или «Голосу Америки». Диссидентству семидесятых годов отдала дань, пожалуй, только Г.И.Браво-Животовская: по ее рассказам, она однажды перепечатала на машинке письмо Ф.Раскольникова, но вскоре добровольно отнесла эту машинопись в партком. Вся же последующая заинтересованность этой «шестидесятницы» в текущей политике не выходила за пределы страстного и бурного обсуждения в узком кругу новинок «самиздата» или полуопальных писателей (у нас, пришедших в архив в середине восьмидесятых, это уже вызывало усмешку). В девяностые годы Г.И. оставалась последовательной сторонницей т.наз. «политиков демократического толка». В противоположность ей, представитель того же поколения В.В.Колябин, отец и брат которого были полковниками КГБ, к либералам типа Е.Гайдара относился резко отрицательно и даже, пожалуй, враждебно, хотя ни в каких партиях не состоял. Постсоветских правителей В.В. винил в развале страны, в ухудшении жизни незащищенных слоев населения (к которым сам принадлежал, будучи инвалидом детства). Взгляды и суждения Г.М.Востряковой и Н.И.Куприяновой, состоявших в рядах КПСС, отличались большей умеренностью и сдержанностью, хотя к т.наз. «демократическим преобразованиям» относились в целом скептически.
Таким образом, разброс политических пристрастий среди авторитетных нижегородских архивистов был весьма велик. Можно выделить, пожалуй, одну особенность: повышенный интерес к политике, эмоциональность ее восприятия характерен в большей степени для поколения, сформировавшегося в эпоху «хрущевской оттепели». Исторический опыт, однако, показывает, что политические пристрастия и научная объективность совместимы далеко не всегда. На наш взгляд, это обстоятельство желательно учитывать и по возможности избегать излишней политизированности в архивных коллективах.
8. Духовность.
В современном российском обществе духовности уделяется повышенное внимание в обществе, при этом духовность почему-то понимают исключительно как религиозность (хотя это далеко не одно и то же). Принято полагать, что только высокая духовность (понимай – религиозность) дала возможность архивистам прошлого выполнить свой профессиональный долг в нелегких условиях тоталитарного общества. Проблема настолько интересна, что заслуживает внимательного рассмотрения – насколько это возможно по имеющимся источникам.
Вновь повторюсь: А.Я.Садовский был человеком глубоко и искренне верующим. Об этом свидетельствует его завещание, где он особым пунктом просил похоронить себя на уже закрытом к тому времени кладбище Нижегородского Вознесенского Печерского монастыря, историю которого изучал. Просьба его была исполнена (хотя и не без труда), так что теперь мы не имеем могилы «отца-основателя» и не можем возложить к ней цветы: кладбище ликвидировали в 1930-х гг. Н.И.Привалова, многие годы профессионально занимавшаяся, среди прочего, описанием коллекций древнерусских богослужебных книг и хорошо разбиравшаяся в этих вопросах, к религии оставалась, кажется, равнодушной: не помню у нее ни икон в «красном углу», ни соблюдения обрядов… Г.М.Вострякова, живо интересовавшаяся и литературой, и музыкой, к религии тоже не проявляла заметного интереса. Ее сверстница Н.И.Куприянова уже в середине девяностых, на похоронах бывшего сотрудника архива А.И.Оношко, заметила: «Хорошо, что обошлось без новомодных представлений с попами». Во всяком случае, трудно себе представить этих глубоко интеллигентных людей позирующими со свечками в церкви перед видеокамерами.
Примечательно, что резкость и опять-таки полярность суждений характерна для «шестидесятников». Г.И.Браво-Животовская за свою долгую жизнь прошла в духовных исканиях путь от «социализма с человеческим лицом» до глубокой религиозности (кстати, нечто подобное произошло и с диссидентами истфила ГГУ конца 1960-х гг.). В.В.Колябин, напротив, до конца жизни оставался атеистом и подчеркивал это.
Получается, что и отношение к религии у тех, кто был и остается гордостью Нижегородской архивной службы, неодинаковое. Да и вообще они были людьми разными, и нет в этом ничего удивительного: ведь это был коллектив профессионалов, а не команда единомышленников. Но если понимать духовность шире, то общие черты выявляются без труда: для всех рассматриваемых людей был характерен широкий круг общегуманитарных интересов – прежде всего, к литературе, а также к музыке, живописи, кинематографу (у кого больше, у кого меньше). Речь идет, таким образом, о людях интеллигентных, воспитанных в лучших традициях русской культуры. Именно эти люди, а не Бог, сохраняли архивы России.
Историко-социологические наблюдения (носящие, разумеется, самый предварительный характер), позволяют назвать перечень качеств, характерных для лучших представителей нашей профессии в Нижегородском регионе. Во-первых, это природный ум и фундаментальные знания в истории и смежных дисциплинах, необходимые для грамотной работы с документальными источниками. Во-вторых, хорошие практические навыки, которые приходят только с опытом работы (поэтому «текучка кадров» архивному делу противопоказана). В-третьих, трудолюбие, умение работать с полной самоотдачей (без этого не было бы ни сборников документов, ни двух поколений путеводителей по фондам областного архива). В-четвертых, высокая общая культура, особая интеллигентность, которую легко почувствовать, но трудно обозначить в терминах. Все эти качества хотелось бы видеть в молодом поколении архивистов, ибо такие кадры действительно решают все.