ДЕНЬ НАРОДНОГО ЕДИНСТВА

День народного единства – сравнительно новый государственный праздник России, установленный всего лишь десятилетие назад. Но этот праздник призван увековечить одну из наиболее ярких страниц исторического прошлого нашей Родины, и те далекие события непосредственно связаны с Нижегородским краем. Именно тогда созданное в Нижнем Новгороде ополчение под руководством Кузьмы Минина и князя Дмитрия Михайловича Пожарского освободило в 1612 г. Москву от иноземных захватчиков и сыграло решающую роль в преодолении Смуты и восстановлении российской государственности. События четырехсотлетней давности – важнейший урок патриотизма и гражданской ответственности за судьбы страны.

В начале XVII века Российское государство, пронизанное внутриполитическими противоречиями и истощенное бесконечными военными столкновениями «всех против всех», оказалось на краю гибели. Период 1604-1618 гг. в отечественной истории именуется «Смутным временем», или просто «Смутой». Россия тогда пережила тяжелейший системный кризис (экономический, политический, социальный, духовный, династический), осложнившийся вооруженным вмешательством Речи Посполитой и Швеции. «Пучина слез рыдания» - так эмоционально воспринимали современники события тех лет. Страна оказалась на пороге гибели: большие территории и крупные города (Смоленск, Новгород Великий) были захвачены чужеземцами; ряд регионов не контролировался ослабевшей центральной властью; в стране вспыхнула гражданская война. Наконец, в 1610 г. Москва - столица Российского государства – была оккупирована польско-литовскими войсками. По призыву патриарха Московского и всея Руси Гермогена к борьбе против захватчиков столицу пытались освободить наспех собранные отряды дворян и казаков (так называемое «первое ополчение»), но из-за внутренних распрей и отсутствия дисциплины они не достигли успеха, превратившись в «воровские таборы» и осложнив и без того непростую внутриполитическую обстановку.

В этих условиях осенью 1611 г. в Нижнем Новгороде с воззванием к землякам обратился земский староста Кузьма Минин. Обладая большим авторитетом среди посадского населения (купцов и ремесленников), К.Минин призвал собрать денежные средства для формирования профессионального войска, необходимого для освобождения Москвы от польско-литовских захватчиков. Мощным импульсом этому народному движению послужила полученная нижегородцами 25 августа (4 сентября) грамота патриарха Гермогена с призывом против чужеземцев и самозванцев. Обстановка в Нижегородском крае в этот период была очень сложной: военные силы не превышали 1 тыс. человек (что было явно недостаточно даже для обороны города и уезда). Всю полноту власти в Нижнем Новгороде и на прилегающих землях взял на себя «Городовой Совет» - чрезвычайный орган, в который входили наиболее уважаемые представители всех социальных слоев: православное духовенство во главе с архимандритом Вознесенского Печерского монастыря Феодосием, «служилые люди» (дворяне, стрельцы), посадские люди (ремесленники и торговцы). «Городовой Совет» поддержал инициативу К.Минина и организовал сбор необходимых средств для найма ратников, а благодаря усилиям Минина и его сторонников в состав ополчения удалось привлечь хорошо подготовленные воинские отряды – дворянскую конницу из Нижегородского и Арзамасского уездов, а также служилых людей из Смоленска и других городов Западного края, бежавших в наш край от польского гнета. В состав ополчения были включены «служилые немцы и служилая литва» - иноземная пехота, исправно несшая гарнизонную службу в Нижегородском кремле еще с конца XVI в. Несколько позже под знамена ополчения встали башкирско-мещеряцкие конные сотни. В итоге к весне 1612 г. общая численность ополчения составила порядка 5 тыс. профессиональных воинов. Нижегородцы приняли «приговор» всего города о том, чтобы все жители города и уезда «на строение ратных людей» давали в обязательном порядке часть своего имущества (отдавали «пятую деньгу», т.е. одну пятую имущества). Минину было поручено руководить сбором средств и распределением их среди ратников будущего ополчения.

Выполняя это поручение, К. Минин проявил качества хорошего организатора и честного финансиста. Это единственный на Руси «выборный у казны», которого никто и никогда не обвинял в воровстве и хищениях! Случай беспрецедентный, если учесть, какими суммами он распоряжался. Поэтому уже после освобождения Москвы, в 1613 г. Кузьме доверили то, что не могли, видимо, доверить никому: комиссию по возвращению ценностей царской короны (аналог «Гохрана»). А в 1614 г. он возглавил в Москве «сбор пятой деньги» – чрезвычайный налог, как всегда, очень непопулярный. Но Минин, обладавший к тому времени большим авторитетом, справился!

Возглавил ополчение (стал «первым воеводой») стольник князь Дмитрий Михайлович Пожарский (Рюрикович из рода князей стародубских). Ранее он участвовал в борьбе против польско-литовских захватчиков и в разгроме банд Лжедмитрия II («Тушинского вора»), а в 1611 г. лечился от ран в родовом имении в Нижегородском уезде. Всю штабную и канцелярскую работу выполнял дьяк Василий Юдин со своими помощниками – подьячими. Примечательно, что тогдашние управленцы (в отличие от аристократов, воинов и казаков) были наиболее последовательными патриотами-государственниками: свыше 80% дьяков и подьячих отказались пособничать интервентам, перешли на сторону ополченцев и, рискуя жизнью, сумели вывезти из захваченной Москвы управленческую документацию. В итоге хорошая организация управления (особенно сбор и распределение средств), создание собственной системы «приказов» (тогдашние органы управления – аналог министерств), соблюдение воинской дисциплины, установление связей со многими городами и уездами и привлечение их к «земским делам» – всё это привело к тому, что в ополчении К.Минина и Д.М.Пожарского с самого начала утвердилось единство целей и действий. «Купно заедино» (то есть «Вместе заодно») - стало боевым лозунгом ополчения.

В конце февраля - начале марта 1612 года ополчение выступило из Нижнего Новгорода на Москву через Балахну, Юрьевец, Кострому, Ярославль. В Ярославле ополчение находилось с апреля по июль, и здесь оформился «Совет всея земли», принявший на себя функции временного правительства. При этом, во-первых, окончательно оформилась политическая программа, включившая принципиальные пункты - борьбу против интервентов и самозванцев, освобождение Москвы, созыв Земского собора и решение на нем вопроса о государственной власти; во-вторых, завершилось формирование организационных структур (фактически возрождались органы государственного управления); войско пополнилось новыми отрядами и особенно артиллерией.

27 июля (6 августа; здесь и далее в скобках приведены даты в корректном пересчете на новый стиль - для XVII в. «плюс десять») 1612 года основные силы ополчения выступили из Ярославля к Москве. Общая численность ополчения к этому времени достигла 10 тыс. служилых людей (дворян и стрельцов) и 2,5 тыс. казаков. 20 (30) августа 1612 года ополчение под руководством Д.М. Пожарского прибыло под Москву, заняв позиции у Арбатских ворот. Воевода сознательно постарался отделить свои отряды, в которых преобладали служилые люди (дворяне и «дети боярские»), от стоявшего под Москвой «первого ополчения» («воровских таборов»), состоявшего преимущественно из казаков и бывших «тушинцев» (которых патриарх Гермоген презрительно называл «атаманьё»). Отношения между руководителями обоих ополчений оставались напряженными: казаки неприязненно относились к хорошо снаряженным воинам Д.М. Пожарского, которые, в свою очередь, обвиняли их в грабежах и разбоях. Эта разобщенность проявилась и впоследствии, во время военных действий.

22 августа (1 сентября) 1612 г. произошло первое сражение ополчения Д.М.Пожарского с польско-литовскими войсками гетмана Яна-Кароля Ходкевича, подошедшими на выручку осажденного в Москве гарнизона. Ополченцы, заняв оборону, в тяжелых боях, продолжавшихся весь день, сумели остановить поляков. При этом казаки «первого ополчения» отказались помочь сражавшимся русским воинам, заняв выжидательную позицию. Лишь к концу дня пять конных сотен пришли на помощь ополчению, нанеся полякам внезапный удар и вынудив их отступить.

24 августа (3 сентября) 1612 года состоялось решающее сражение, именуемое в документах того времени «гетманский бой». Гетман Ходкевич, опытный воин, не потерпевший до того дня ни одного поражения, лично возглавил атаку. Ополченцы в течение пяти часов сдерживали натиск польских гусар – лучшей конницы тогдашней Европы, но в конце концов не выдержали и подались назад. Отступление стало беспорядочным, и к вечеру Д.М. Пожарский прекратил сражение, похоже, подумывая об отступлении. Положение спас К.Минин: он сумел поднять в «последний и решительный бой» (фактически на верную смерть) три отборные дворянских сотни, переправился через Москву-реку и лично возглавил отчаянно смелую ночную контратаку. Большинство воинов погибло, Минин был ранен, но пример горсточки смельчаков воодушевил русскую пехоту и спешившуюся конницу, которая отбросила поляков по всему фронту. Гетманским войскам пришлось провести ночь около Донского монастыря, не сходя с коней, а наутро, не имея сил для продолжения боя, захватчики отступили в направлении Можайска и далее к границе. Поражение от русского ополчения стало единственной неудачей в блестящей военной карьере гетмана Ходкевича (кстати, далеко неглупого и многое понимавшего человека, а потому убежденного противника любого вмешательства в русские дела). Впоследствии многие нижегородцы - участники «гетманского боя» были жалованы поместьями и вотчинами за проявленный героизм («бились явственно», как указывалось в документах того времени).
Отбросив от столицы войска Ходкевича, ополчение продолжало осаду польско-литовского гарнизона, сидевшего в осаде в Московском Кремле. Зная, что осажденные захватчики терпят страшный голод, Пожарский в конце сентября 1612 года направил им письмо, в котором предлагал врагам сдаться. «Ваши головы и жизнь будут сохранены вам, - писал он, - я возьму это на свою душу и упрошу согласия на это всех ратных людей». Поляки высокомерно отказались, но голод в их лагере принял к концу октября страшные формы (каннибализм и поедание трупов упомянуты в воспоминаниях современников). 22 октября (1 ноября) 1612 г., во время переговоров для согласования условий капитуляции, казаки внезапно атаковали Китай-город, который поляки сдали без боя, запершись в Кремле. Одновременно захватчики выпустили из Кремля московских бояр – руководителей «семибоярщины» и номинальных (от имени польского короля) правителей России. Среди выпущенных из Кремля бояр был юный Михаил Романов с матерью. Опасаясь мести со стороны рядовых ополченцев, рассматривавших «семибоярщину» как изменников, практически все вышедшие из Кремля бояре немедленно покинули Москву, уехав в Ярославль, Кострому и другие города, контролировавшиеся «Советом всея земли». Наконец, 26 октября (5 ноября) были согласованы условия капитуляции польского гарнизона, и в ночь с 27 на 28 октября (6-7 ноября) 1612 г. Москва была окончательно освобождена от чужеземных захватчиков. В ознаменование очищения столицы 1 (11) ноября 1612 г. в Успенском соборе Кремля состоялся торжественный молебен, завершившийся крестным ходом.

В начале ноября 1612 года многие ополченцы, в том числе нижегородцы, покинули Москву и вернулись в свои города, считая задачи ополчения выполненными. В распоряжении Д.М.Пожарского в Москве осталось порядка 2 тыс. дворян, 1 тыс. стрельцов и свыше 4,5 тыс. весьма ненадежных казаков. Между тем, в конце ноября 1612 к Москве подходил со свежим войском польский король Сигизмунд. Ситуация вновь стала критической, и Д.М.Пожарский обратился с воззваниями по городам, призывая ратных людей на помощь Москве. Благодаря его энергичным действиям поляков удалось остановить на подступах к столице. Узнав, что польский гарнизон в Кремле уже капитулировал, Сигизмунд отступил.

В итоге к концу 1612 года «Совет всея земли», возникший по инициативе К.Минина и Д.М.Пожарского, одержал первую крупную победу – установил контроль над столицей Русского государства. Появилась реальная возможность созвать Земский собор для избрания царя. Подготовка к его созыву проходила в конце 1612 – начале 1613 гг. в обстановке упорной политической борьбы. После обсуждения различных кандидатур на Земском соборе 7 (17) февраля 1613 года в цари был намечен Михаил Федорович Романов, который и был торжественно провозглашен царем 21 февраля (3 марта). С момента избрания Михаила Романова царем полномочия «Совета всея земли» прекратились.

Победа ополчения под руководством Минина и Пожарского стала началом прекращения Смуты и возрождения российской государственности. Благодаря инициативе нижегородцев удалось собрать военную силу, восстановить органы управления, изгнать захватчиков из столицы и создать благоприятные условия для победоносной борьбы, завершившейся установлением мира в начале 1619 г. Поэтому подвиг нижегородцев навеки остался в исторической памяти как образец патриотизма, воинской доблести и гражданской ответственности за судьбы России.

Вспоминая сегодня те «дела давно минувших дней», очень важно правильно осмыслить исторические уроки Смуты. Об этом впервые начали размышлять сами участники событий начала XVII в. Их, судя по сохранившимся литературно-публицистическим памятникам, волновали два вопроса: почему такое произошло и как избежать повторения подобного? Эти же вопросы задавали себе и последующие поколения, в том числе профессиональные историки, писатели и поэты, общественные деятели. Постепенно пришло осознание двух очень важных вещей. Во-первых, каждый человек, будь то «простец» или правитель, очень сложен, и его личность включает в себя сильные и слабые стороны, положительные и отрицательные качества. Это дало возможность объективно анализировать эпоху и творивших ее людей. Во-вторых, равнодушие общества к преступлениям властей недопустимо. Поэтому сегодня в качестве важнейшего исторического урока событий 1604–1619 гг. надо назвать взаимную ответственность общества перед властью и власти перед обществом.

Смута породила невиданный доселе эгоизм – прежде всего, социальный, а также территориальный, клановый и иной. Служилые люди всех слоев – бояре, дворяне, дети боярские, казаки – переставали служить государству и начинали действовать во имя собственных социальных (групповых) интересов, нимало не задумываясь о том, чем оборачиваются их действия для России. Мало того: служилые люди, например, южнорусских территорий («городов от польской украйны») стремились получить преимущества перед служилыми людьми «замосковных городов» и наоборот. В этой борьбе все оказывались против всех, стремясь урвать свое и не свое. Даже временный успех одной из противоборствующих сторон приводил к стремлению не закрепить этот успех, а не опоздать к раздаче благ. Один из самых вопиющих фактов – действия приказных чиновников во исполнение указа царя Бориса Годунова о бесплатной раздаче хлеба из царских житниц голодающим: приказные начали этот хлеб продавать, после чего в хлебные спекуляции пустились все кому не лень, включая духовенство…

Вражда, порожденная стремлением к выгодам «не по чину», разделила уезды, территориальные военные корпорации, да и просто семьи внутри некогда единого государства. Как следствие, рушились принципы верной службы: присяга превращалась в пустой набор слов (кому только не целовали крест в Смутное время!), а измена и клятвопреступление стали нормой. По выражению одного из современных исследователей, «Смута в стране обернулась смутой в головах».

Наряду с этим, проявилось полное пренебрежение правящей элиты к интересам всех остальных сословий и социальных групп. Правители легко давали обещания и столь же легко отступались от них, в результате чего власть утрачивала свой престиж и оборачивалась безвластием. К этому надо добавить непрофессионализм управленческих решений, презрение к интересам и самой жизни подданных. Четко осознававшаяся на протяжении веков необходимость сочетания административного управления с самоуправлением (территориальным и сословным) была предана забвению. Стало ясно, что корысть верхов или низов нельзя умерить только силой: нужно осознание того, что единство подразумевает взаимные уступки, готовность и умение договариваться, а порой даже требует жертвенности. Именно эти качества были в полной мере присущи К.Минину и Д.М.Пожарскому, но осознание важности такого подхода сложилось лишь к 1612 г., и за это пришлось заплатить дорогой ценой. А потому очень хочется, чтобы этот исторический урок оказался выученным нашими современниками, в том числе и благодаря новому государственному празднику – Дню народного единства.

И еще один, не менее важный исторический урок – необходимость единения всех россиян, независимо от национальности и вероисповедания. Первый пример такого единения дало как раз нижегородское ополчение: здесь, разумеется, количественно доминировали русские православные люди, однако большую роль сыграли «служилые немцы» и «служилая литва», среди которых были протестанты и католики (выходцы из Западной и Центральной Европы, Прибалтики). Иноземцы попали на русскую службу зачастую еще до Смуты и, будучи профессиональными воинами, активно участвовали в боевых действиях. В 1612 г. они воевали в ополчении Д.М. Пожарского, участвовали в решающем сражении за Москву. Еще более многочисленными были служилые татары-мусульмане. Так, в 1613–1614 гг. служилые татары во главе со своими мурзами активно участвовали в разгроме отрядов мятежника И.М. Заруцкого, предотвратив новый «виток» Смуты. И неслучайно грамоты и воззвания нижегородского ополчения, чуждые любым формам национализма, начинались общегосударственным призывом: «Мы, Московского государства люди разных чинов…». Это в какой-то мере провозвестник привычного нам сегодня обращения: «Мы, граждане Российской Федерации…».

В смутные времена бывает, что земляк, говорящий с тобой на одном наречии и исповедующий одну с тобой веру, становится злейшим врагом, а тот, кого считали «чужаком», встает рядом с тобой на последнем рубеже, готовясь в бою защитить твой дом и твою семью. Так было под Нижним Новгородом в ноябре – декабре 1608 года, так было под Владимиром в июне 1609 года, так было под Москвой в августе 1612 года, сентябре 1812 и в декабре 1941 годов, - так было много раз и во многих местах России. И трудно бывает порой понять, кто враг и кто друг, и чью сторону надо принять. Но опыт изучения событий Смутного времени приводит к двум выводам, имеющим принципиальное значение в духовно-нравственном воспитании граждан. Во-первых, никогда нельзя служить чужеземным захватчикам. Никакие, даже самые благие помыслы или горькие обиды не могут извинить пособничество врагам Отечества. И, во-вторых, никогда нельзя становиться карателем. Жизнь К.Минина и Д.М.Пожарского – образец честного служения Отечеству: ни тот, ни другой в тяжелейших условиях гражданской войны не принимали сторону интервентов и не проливали невинную кровь. Это – пример для подражания, но одновременно и суровый приговор истории тем, кто действовал иначе.

Примечания. О трудных («неудобных») вопросах праздника
В историко-документальном обосновании празднования Дня народного единства есть проблемы, которые могут вызвать вопросы аудитории.

1. Приурочение праздника к 4 ноября.
Дата выбрана условно: в 1612 г. 4 ноября по новому стилю (25 октября по старому стилю; в XVII в. для перевода дат надо прибавлять не 13, а 10 дней) – это день, в который ничего не происходило. Ополчение продолжало осаду Москвы, оккупанты готовились капитулировать, боев не было. На выбор даты повлияли не исторические источники, а, по-видимому, политические соображения: стремление «отойти» от даты 7 ноября и приурочить праздник к церковному почитанию иконы Казанской Богоматери. Поэтому появились объяснения, что 4 ноября – день освобождения Китай-города («решающая битва за Москву»), и что икона Казанской – главная почитаемая святыня ополчения Минина и Пожарского. И то, и другое объяснение подверглось критике специалистов. Захват Китай-города казаками произошел 1 ноября по новому стилю (22 октября по старому стилю) 1612 г., и никакой битвы, тем более «решающей», там не было. Икона Казанской не была святыней ополчения (строго говоря, она была привезена в «первое» ополчение кн.Д.Т.Трубецкого и И.М.Заруцкого, но не была там принята); ее общероссийское почитание началось не ранее середины XVII в. и первоначально никак не связывалось с освобождением Москвы в 1612 г. (об этом есть специальные исследования В.Д.Назарова и В.Н.Козлякова).

2. Врагов Российского («Московского») государства в период Смуты принято именовать «поляками», но это некоторая условность (для удобства произношения; до 1917 г. обычно говорили «литовцы»). Врагом было соседнее государство – Речь Посполитая, включавшая земли Польши, Литвы, Украины и Белоруссии. Этнических поляков среди устремившихся на Русь чужеземных захватчиков было немного. В войске гетмана Я.К.Ходкевича (этнического белоруса-католика) были части восточно-белорусского формирования (Мозырь, Гомель, Речица и др.), где всегда преобладали православные; в войске гетмана Я.П.Сапеги, по его собственному признанию, также преобладали «русские» (то есть православные белорусы); этническим белорусом был и полковник А.Лисовский, чьи банды наводили ужас на русские города. Много было и запорожских казаков («черкас»), которые все до единого были православными. Судя по сохранившимся документальным свидетельствам, именно запорожские казаки отличались особой жестокостью в расправах с мирным русским населением, оскверняли религиозные святыни (разгром усыпальницы св.Макария Калязинского); в 1618 г. во время рейда гетмана П.К.Сагайдачного запорожцы фактически вырезали население южных городов России (потери исчислялись десятками тысяч) и разграбили все, что смогли. Тем не менее, в популярной литературе закрепилось условное наименование воинов Речи Посполитой «поляками» из-за того, что Польша была главным регионом в этом государстве.

3. Принято называть Михаила Романова «общенародно избранным царем» на Земском соборе 1613 г. Это «натяжка», и дело не только в том, что московские власти контролировали от силы треть территории Российского государства, а представительство на соборе 1613 г. было еще меньше. Проблема прежде всего в том, что к февралю 1613 г. Москва фактически оказалась под контролем бывших сторонников Лжедмитрия II – «воровских казаков». Д.М.Пожарский был по сути изолирован (находился под домашним арестом?), Д.Т.Трубецкой отстранен от выборов. Известные ныне источники свидетельствуют, что казаки, опираясь на численный перевес, заставили собор избрать М.Ф.Романова на царство и принудили участников собора целовать ему крест. Поэтому в какой-то мере справедливо полемическое утверждение, что Михаил Романов в 1613 г. был не «всенародно избран», а «всеразбойно выкликнут».
Известно, что М.Ф.Романов был не единственным возможным кандидатом на престол, и что Д.М.Пожарский был противником избрания на царство представителя верхов московского боярства, опасаясь продолжения распрей и междоусобиц. Видимо, такого же мнения придерживался и К.Минин: во всяком случае, даже получив от правительства царя Михаила почетное звание «думного дворянина» и вотчины, он тем не менее не поставил свою подпись под «Утвердительной грамотой» (актом избрания М.Ф.Романова на царство). Д.М.Пожарский имел право подписи за своего друга, но в данном случае он им не воспользовался.
Трения между окружением молодого царя, не раз бывавшим «в измене», и патриотами продолжались до конца Смуты. Лишь после возвращения из плена в 1619 г. патриарха Филарета (отца М.Ф.Романова), решительно отстранившего от власти бывших пособников интервентов и возвысившего Д.М.Пожарского и других патриотов, произошло примирение внутри правящей элиты.