В.И. Андрюхин "За нашу Советскую Родину!"

Вступление

К  написанию этих строк меня во многом подтолкнула работа над книгой «По следу Вервольфа»,  которая рассказывала о розыске военных преступников на территории Нижегородской области в послевоенное время. В ходе этой работы приходилось изучать не только архивные материалы советского периода, но и довольно обширную  литературу и публицистику, посвящённых вопросам сотрудничества советских граждан с немецкими  оккупантами, а также отношению современных российских властей к этой весьма болезненной исторической проблеме. И вот на что пришлось обратить внимание.

Сегодня наблюдается хоть и довольно скрытная, но всё же весьма агрессивная попытка пересмотреть историю Великой Отечественной войны в пользу предателей и изменников Родины, представить этих людей «пламенными борцами с большевизмом»  и «невинными жертвами сталинских репрессий». Скажу даже больше -   у нас  сложился своеобразный единый фронт, куда вошли так называемые историки-ревизионисты, прославляющие на станицах своих книг  генерала-изменника Власова и прочих шкурников, изменивших воинской присяге, а также  либералы  из общества «Мемориал»  и иных правозащитных контор, которые в своём идейном антисоветскои угаре готовы оправдывать и защищать нацистских приспешников. Но самое прискробное   заключается в том, что все эти деятели находят фактическое понимание со стороны... некоторых представителей наших высших властей! Иначе откуда тогда взялись попытки сверху навязать нам процесс «десталинизации», являющийся ни чем иным, как неприкрытым желанием полностью перечеркнуть советский период нашей истории? Или государственное финансирование весьма сомнительных фильмов военного содержания, вроде михалковской «Цитадели»?  После просмотра таких фильмов поневоле начнёшь оправдывать власовцев, бежавших к немцам от киношных «сталинских людоедов»...

Мне могут возразить - мол, у нас демократия и всяк может выражать своё мнение по  тому или иному периоду  нашей истории. Я бы согласился этим утвреждением, если бы не одно существенное обстоятельство.

Как показало время, тема Великой Отчественной войны как была так и остаётся важным и актуальным идеологическим инструментом нашей страны  - в этом плане ничего не поменялось со времён глобального противостояния Советского Союза с западным миром. Это понимают и все наши многочисленные внешние недруги. Ох, не зря они сегодня через своих мелких приспешников вроде стран Прибалтики, Польши или Румынии усиленно пытаются пересмотреть итоги всей Второй мировой войны, приравнять нашу страну к гитлеровской Германии со всеми вытекающими отсюда  правовыми и моральными последстивями. И если это им удастся, то последствия  будут для нас катастрофичными! И не только на международной арене, где на нас сразу же обрушатся многочисленные «иски» о возмещение ущерба за «проклятое советское прошлое». Это внесёт сильный разлад в наше и без того раздираемое противоречиями общество. Ибо многочисленные социологические опросы показывают, что память о Великой Отечественной, о нашей Великой Победе   остаются тем немногим, что ещё объединяет всех без исключения россиян, уже изрядно отдалившихся друг от друга на идейно-политической,  материально-имущественной  и даже национальной почве. И если убить нашу военную память, то внутрення социальная напряжённость в обществе может возрасти до критических пределов, чреватых  страшными потрясениями.

Вот почему я считаю, что любая ревизия истории войны в сторону полного отрицания правившего тогда сталинского режима, плюс  оправдание военного предательства  является не чем иным как идеологической диверсией, вольно или невольно направленной на развал нашей страны. На страницах данной книги я попытался проанализировать деяния и поступки всех этих ревизионистов, а также мотивы, которые ими сегодня двигают. Хочу заметить, что в своих мыслях я далеко не одинок. Поэтому в книге имеются многочисленные ссылки на публикации коллег-журналистов (особенно, с интернет-сайта КМ РУ), а также на труды ряда профессиональных историков, вроде руководителя Фонда «Историческая память» Александра Дюкова, который уже не один год ведёт самоотверженную борьбу  с грубыми нападками на наше военное прошлое. Хочу выразить всем этим людям большую человеческую благодарность... 

...Когда-то во время войны наши бойцы и командиры, идя в бой, писали на броне танков и самолётов «За нашу Советскую Родину!». Для любого честного гражданина России этот призыв сегодня становится актуальным  как никогда.

Часть первая.  КНИГА ПАМЯТИ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Несколько лет назад на страницах всемирной Сети информационное сообщество обсуждало слух о том, что в нашей стране вовсю реабилитируют власовцев и прочих изменников Родины, совершивших преступления в годы Великой Отечественной войны. А непосредственным поводом для такого рода слухов послужили признания заместителя начальника спецфонда ГУВД Красноярского края Татьяны Килиной, заявившей газете «Аргументы и факты» об активной работе её ведомства  над процессом реабилитации людей, проходивших в послевоенное время  по делу изменнической «Русской Освободительной Армии» генерала Власова, созданной нацистами:

«К нам действительно обращаются власовцы и их дети с просьбой о реабилитации. Но реабилитируют далеко не каждого. Хотя дела бывших карателей не в нашем ведении, мы тщательно проверяем хранящуюся документацию на человека. Навстречу идём, только если за ним не числится серьёзных преступлений. Бывают случаи, когда человек понимает, что совершил военные преступления, но рассчитывает на то, что свидетелей найти не возможно, и обращается к нам. Один из таких опротестовывал  в суде отказ в реабилитации. За ним числилось участие в боевых действиях – расстреле итальянских партизан. Предатель неоднократно получал от немецкого командования вознаграждения и поощрения, обмундирование. Всё это с немецкой педантичностью запечатлено в солдатской книжке, которую после войны у убийцы изъяли при обыске. Суд наше решение подтвердил. Всего в спецфонде ГУВД находится около 6 тысяч дел, состоявших в так называемой «Русской Освободительной армии» и сосланных после войны на поселение в Красноярский край. Из этой категории с просьбой о реабилитации обращается в среднем 100 человек в год. И по большинству дел выносится положительное решение».

Любопытное признание,  не правда ли?  С одной стороны, государство вроде бы не соглашается с реабилитацией установленных карателей, а с другой – выносит оправдательные приговоры тем изменникам Родины, чьи военные преступления сегодня установить невозможно – за давностью лет, по причине отсутствия свидетелей и компрометирующих документов и т.д.   Неудивительно, что слова  милицейской чиновницы вызвали бурю возмущения на страницах Интернета. Появилась даже сообщения о том, что в ряде регионов России реабилитируют чуть ли не по сотне бывших власовцев в год – к примеру, в Магаданской области, куда после войны было сослано огромное количество военных преступников и куда приходит, наверное, самое большое число обращений о реабилитации.

 Впрочем,  знающие люди быстро внесли разъяснения в разгорающийся скандал. Вот лишь одно такого рода разъяснение, появившихся во всемирной сети:

«Сразу определимся, что в данном случае речь идёт не о власовцах как таковых (т.е. о служивших в РОА и другим подобных формированиях), а о лицах, подвергшихся репрессиях по категории «власовцы». А под эту категорию могли попасть и служившие в полиции или в оккупационной администрации, и «хиви» и т.д. По ссылкам это определение не разъясняется. Дама из Красноярского ГУВД и сама путается, называя эту категорию то бывшими военнослужащими РОА, то бывшими карателями – а ведь это далеко не одно и то же.

Надо совершенно чётко понимать, что согласно УПК РФ реабилитация – это восстановление  прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию , и возмещение причинённого ему вреда. Т.е. в каждом случае за реабилитацией могут стоять совершенно разные основания, например:

- реабилитированный был ложно причислен к коллаборационистам;

- реабилитированный не совершал инкриминируемых действий;

- реабилитация происходит из-за недостаточности оснований для осуждения.

При этом каждый конкретный случай рассматривается отдельно, те. из реабилитации отдельных осуждённых «власовцев» не следует оправдания коллаборационизма как такового.

Из приведённых ссылок неизвестен процент отказов в реабилитации. То, что в последние два года в Магаданской области реабилитируют примерно по сотне  в год – ещё ни о чём не говорит. В постсоветской России реабилитируется примерно по 50 тысяч человек в год, сколько из них проходило по статье «власовцы»? И скольким «власовцам» в реабилитации отказано? Без ответа на эти вопросы ни о каких сенсациях и ни о каких иных такого рода «открытиях» речи быть не может. В любом случае повторюсь: никаких признаков   реабилитации коллаборационизма и смягчения отношения к предателям в современной России нет!». 

Наверное, в  качестве примера к этому комментарию можно привести историю, случившуюся несколько лет назад в Санкт-Петербурге. Там в 1991 году была реабилитирована  некая Нина Грязнова-Лапшина, получившая после войны 20 лет лагерей, из которых отсидела половину срока. Сразу после развала Советского Союза её официальной  признали жертвой сталинских репрессий. Однако спустя 10 лет сотрудники питерской прокуратуры затребовали уголовное дело Грязновой-Лапшиной, хранившееся в архиве местного Управления ФСБ. И сразу же выяснилось, что с реабилитацией Грязновой, мягко говоря, поспешили:

«Состоялся суд, на котором дали свидетельские показания сразу несколько человек.         Это были в основном женщины – бывшие узницы женского трудового лагеря, которым командовала Нина Грязнова-Лапшина. Согласно материалам дела, она окончила курсы по подготовке командиров трудовых лагерей и в числе лучших выпускниц была отправлена под Нарву, приняв под своё командование 250 русских девушек и женщин. Свидетельницы вспоминали на суде, что она проводила собрания, на которых призывала принять присягу фашистам, а за малейшую провинность лишала сна и еды, заставляла женщин рыть окопы в любой мороз без одежды и обуви. После того,  как лагерь расформировали, Грязнова-Лапшина вступила в ряды власовской РОА… Неизвестно, какими причинами руководствовалась Нина Грязнова-Лапшина, когда она вступала в РОА. Но женщина даже получила звание лейтенанта немецкой армии и в качестве  пропагандиста вела радиопередачи, в которых призывала советских людей перейти на сторону Гитлера.  «Я встала на преступный путь изменницы Родины под влиянием немецкой пропаганды, сообщавшей, что Красная Армия разгромлена», -  рассказывала она на допросе следователю, когда её арестовали в ноябре 1945 года…» (1).

В общем, стало понятно, что государство совершило ошибку, реабилитировав бывшую надзирательницу. Вот почему в 2002 году статус жертвы сталинских репрессий с Грязновой-Лапшиной был с позором снят…

Но означает ли это, что  проблемы реабилитации коллаборационизма  в нашей стране нет, и государство действительно в этом плане  твёрдо отстаивает память Великой Отечественной войны? Увы, смею утверждать, что проблема на самом деле существует.  И заключается она вовсе не в тех прямых юридических ошибках и промахах, допущенных государством на примере дела Грязновой, а в целой системе «подводных  камней», заложенных в нашем реабилитационном законодательстве. В этом законодательстве имеются весьма спорные положения, которые, в общем-то, позволяют оправдывать некоторых военных преступников. Конечно, не так твёрдо и однозначно, как в случае с бывшей надзирательницей Грязновой, но всё же…

В этом плане я хочу поведать историю одного изменника, чья фамилия сегодня значится в… официальных списках невинных жертв сталинских политических репрессий!

1. Человек с двумя лицами

Этой историей я заинтересовался после прочтения мемуаров  известного советского кинематографиста Валерия Фрида, написавшего сценарии к целому ряду замечательных фильмов таких как «Служили два товарища», «Не бойся, я с тобой», «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» и т.д.

Оказывается,  в 1944 году Фрид, тогда ещё студент ВГИКа, был арестован как враг народа и получил приличный лагерный срок. О годах, проведённых за колючей проволокой, он написал книгу-воспоминание под названием «58 с половиной или записки лагерного придурка». Помимо всего прочего, в этой книге Фрид описал множество встреч с весьма занимательными людьми, с коими он трудился на шахтах северного «Минлага». Среди них значился  и некто Мстислав Алексеевич Батанин, бывший студент из Горького, осужденный по части 1-ой 58-ой статьи (измена Родины, совершённая советским военнослужащим). Судя по всему, в лагере  Фрид сдружился с Батаниным,  и тот поведал будущему сценаристу историю своих злоключений, приведших его в сталинские лагеря. Вот как об этом со слов своего товарища рассказал в своей книге сам Фрид:

«В войну Батанин  служил во фронтовой разведке. В апреле 1944 года его забросили в тыл к немцам: несколько танков прорвали линию фронта и вернулись к своим, высадив разведчиков. Батанину не повезло обе явки, которые ему дали не сработали. А через какое-то время немцы его задержали и отправили в лагерь для военнопленных. Вот там ему подфартило. Вместе с другими пленными он ковырял лопатой землю, ремонтируя дорогу, и вдруг услышал:

- Славка? А ты как сюда попал?

Это спросил – везло же Славке на встречи с товарищами по спорту – московский немец, легкоатлет. Теперь он был в форме немецкого  обер-лейтенанта – чем это объяснялось, я уже точно не помню. Немец обещал вытащить приятеля из лагеря и слово сдержал – пристроил  его водителем к большому начальнику из организации Тодта (военно-инженерные части вермахта – А.В.). Начальник хорошо знал русский язык, любил Россию и очень привязался к своему шофёру.

- Слава, - говорил он ему. – Германия уже проиграла войну. Но у меня приготовлен самолёт, мы с тобой улетим в Швейцарию…

Но в Швейцарию Славка с шефом не полетел. Капитуляцию Германии он встретил в другой европейской стране, в Дании. Там у него случился роман с очень хорошей, по его словам, девушкой, дочерью богатого рыбака. Рыбак тоже полюбил Славку… Рыбак уговаривал симпатичного русского жениться, соблазняя всякими благами, но не соблазнил. Славка твёрдо решил вернуться на родину, к семье. Он рассуждал так: ну, дадут срок по статье 193-ей, там есть пункт – пассивное выполнение воинского долга. Отсижу год-два  и выйду на волю. Но ему дали не год, а десять лет по статье 58. 1б – измена Родине».

Далее Фрид указал, что после смерти Сталина Батанин как и многие политзаключённые был освобождён, а потом и вовсе реабилитирован как невинная жертва репрессий…

Сомнения в этом рассказе у меня возникли сразу.

Во-первых, даже из самих слов Батанина,  явно направленных на самооправдание своих поступков,    выходило, что во время войны он всё же  изменил Родине. Не потому что попал в плен, а потому что пошёл на службу к немцам. Пускай даже в качестве обычного русского шофёра, так называемого «хиви» (сокращённый вариант немецкого выражения «хильфсвиллиге», т.е. «добровольный помощник германских войск»).  Ведь согласитесь, что  тем самым он не просто согласился сотрудничать с врагом, выйдя из лагеря военнопленных, но ещё и одел чужую форму и дал клятву на верность нацистской Германии  (в противном случае немцы ему никогда не доверили бы баранку автомобиля высокого начальника).   А это, как ни крути,  есть прямое нарушение советской воинской присяги!

Во-вторых, поражает сам лагерный срок. Обычно рядовым «хиви» и власовцам давали не более 5-6 лет лишения свободы, да и то не в лагерях ГУЛАГа, а в спецпоселениях, образованных при различных стройках народного хозяйства, где эти люди пользовались фактической свободой и нередко могли свободно передвигаться безо всякого конвоя (2). А тут – человеку «припаяли» очень приличный 10-летний лагерный срок, который чаще всего грозил весьма активным изменникам Родины, далеко не рядового уровня…

В общем, личность Батанина меня весьма заинтриговала. Своё журналистское расследование я начал с просмотра областной «Книги памяти жертв политических репрессий». Если Валерий Фрид утверждает, что после смерти Сталина Батанин был реабилитирован, то значит, его имя должно находиться в этой книге. Так оно и оказалось, но с одной существенной оговоркой – оказывается,  Батанин как жертва сталинских репрессий был оправдан   вовсе не за измену Родины, а за то, что незаконно привлекался к уголовной ответственности в самом начале войны, ещё до призыва в ряды Советской Армии. Процитирую «Книгу памяти»:

«Батанин Мстислав Алексеевич. Родился в 1917 году, русский, студент 5-го курса сельхозинститута. Проживал: город Горький. Арестован 26 июня 1941 года. Приговорён: обвинение 58-10, ч.1. Приговор: 5 месяцев. Дело прекращено 13.11.41г. Освобождён 18.11.41 г.».

Говоря проще, Батанина привлекли к уголовной ответственности  за антисоветскую агитацию и пропаганду, а потом, по всей видимости, его оправдали. Это предположение подтвердила справка из Нижегородского государственного архива,  сделанная по моему запросу. В справке говорится, что студента Батанина в первые дни войны арестовали за то, что в различных разговорах он якобы  восхвалял мощь и силу фашистской Германии, говорил о том, что  СССР по сравнению с Германией является отсталой страной,  и догнать фашистов нам будет очень трудно. Также отягчающим обстоятельством для студента являлся тот факт, что он не один год  находился в переписке с рядом филателистических обществ Германии, с которыми обменивался марками и открытками.

Следствие по делу Батанина шло несколько месяцев, он категорически отрицал все предъявленные ему обвинения и заявил, что  ещё до ареста подал заявление о добровольном уходе в Красную Армию. В конец концов доказательств вины Батанина собрано не было, и в ноябре 1941 года он был полностью оправдан и выпущен на свободу, после чего его сразу же призвали на военную службу.

Но как же быть тогда с его послевоенными лагерным сроком? Ни в «Книге памяти», ни в госархиве  никаких упоминаний об этом не было. Неужели Валерий Фрид писал о ком-то другом Батанине,  однофамильце этого человека? Однако  никакой другой Мстислав Батанин, бывший студент,  в годы войны на фронт призван не был – для этого достаточно просмотреть списки горьковчан, ушедших на войну. Между тем, меня не покидало ощущение, что эта фамилия мне где-то уже попадалась. Причём она была как-то связана с деятельностью органов государственной безопасности…

В конце концов, покопавшись в своих старых записях, которые я вёл во время подготовки книги «По следу Вервольфа», мне удалось обнаружить искомое. Фамилия Батанин упоминалась в одном из оперативно-следственных дел, посвящённых  государственным (военным преступникам), разыскивавшихся органами КГБ в послевоенное время на территории Горьковской области. Речь шла о так называемом «русском отряде», организованном немцами при разведывательном подразделении Абверкоманда-209. Это были диверсанты, терроризировавшие тылы наших войск сначала на Орловско-Курской дуге, а потом в Белоруссии. Немцы также привлекали «отрядников»  для проведения разного рода антипартизанских акций. Неудивительно, что этот «русский отряд», собранный из разного рода изменников, находился в жёстком прицеле подразделений СМЕРШ, и чекисты вели за ним самую настоящую охоту.

В августе 1945 года в руки сотрудников госбезопасности попали сразу несколько   «отрядников» - командир, обер-лейтенант власовской армии Павел Чвала и несколько его подчинённых. Среди них был и Мстислав Батанин (уроженец Горького), имевший звание унтер-офицера РОА.   В архивной справке УФСБ по Нижегородской области говорится, что в октябре 1945 года по приговору военного трибунала Северной группы советских войск Германии Чвала был расстрелян, а Батанин приговорён к 10 годам лишения свободы.

Неужели этот власовец и есть тот человек, о котором написал Валерий Фрид и который рассказывал своим товарищам по лагерю о своём неправедном осуждении? Я сделал официальный запрос в наше областное УФСБ с просьбой ознакомиться с уголовным делом Батанина. Разрешение было получено, и когда я стал читать материалы дела, то сразу стало понятно, что речь шла о том самом Мстиславе Батанине, герое рассказа Валерия Фрида (3). Но его настоящая биография сильно расходилась с той, какую он в лагере рассказывал будущему сценаристу…

Вот  отрывки из проколов допроса обвиняемого Батанина, сделанные следователем СМЕРШа в 1945 году:

«ВОПРОС. Когда и каким райвоенкоматом вы были призваны в Красную Армию?

ОТВЕТ. В Красную Армию я был мобилизован в декабре 1941 года Ждановским РВК г.Горького.

ВОПРОС. В каких частях Красной Армии вы проходили службу?

ОТВЕТ. После мобилизация я был  отправлен в 3-е Ленинградское артиллерийское училище, находившееся в то время в городе Кострома. В этом училище я находился до 1-го января 1943 года курсантом, а потом мне было присвоено звание лейтенант. Я стал работать в училище командиром взвода. В начале июля 1943 года я был направлен в распоряжение Главного Управления артиллерии Красной Армии. Откуда я был направлен  в распоряжение штаба Воронежского фронта. Прибыв в штаб фронта, я был назначен в 240-ую стрелковую дивизию 692-го артполка на должность командира взвода управления 7-ой батареи 3-ого дивизиона, где я служил до 20 декабря 1943 года. В декабре я был направлен работать офицером связи командующего артиллерии той дивизии, где я служил до момента пленения немцами.

ВОПРОС.  Расскажите, при каких обстоятельствах   вы попали в плен?

ОТВЕТ. 21-го января 1944 года наша дивизия вышла к районному населённому пункту Цыбулёво Винницкой области, и здесь фронт несколько стабилизировался. 23-го января немцы начали пробное наступление у нас на левом фланге. Командир дивизии решил перегруппировать боевые порядки артиллерии. В ночь на 25-ое января я получил пакет категории «Е» с приказом в возможно короткий срок доставить пакет командиру 3-го артдивизиона Васильченко. Взяв с собой ефрейтора Соловьёва, я поехал в дивизион. Прибыв в дивизион и вручив пакет Васильченко, я отправился обратно.

Вместе с Соловьёвым я сел в сани и выехал в дивизию. Отъехав километра два от дивизиона, мы спустились в небольшую лощину и когда уже поднимались из неё, я увидел, что параллельно фронту мне наперерез идут танки. Было ещё темно, рассвет только наступал и поэтому я не обратил внимания на танки, тем более, что в то время, когда я ехал в дивизион, меня уже останавливали три заблудившихся советских танка. Немного не доехав до двигающихся впереди танков, я услышал русский окрик: «Иди сюда». Ничего не подозревая, я пошёл, но не доходя метров 30-ти, увидел на танках немецкие кресты. Я бросился бежать в сторону, но вслед застрочил пулемёт, и через некоторое время я был пленён.

По саням, где находился Соловьёв, тоже был открыт огонь, на моих глазах была убита одна лошадь. Соловьёв бросился бежать под гору, убили его немцы или нет, я не знаю».

Вот так – ни в какой разведке Батанин не служил, никто его не забрасывал в тыл врага. Он был обычным офицером связи, который по собственной неосмотрительности и неосторожности угодил в руки немецких танкистов. По всей видимости, никакого особого сопротивления своему пленению он не оказал -  в отличии, скажем,  от своего подчинённого  ефрейтора Соловьёва, который не смотря на немецкую стрельбу бросился бежать от врага и скорее всего был убит. Впрочем, не будем судить Батанина за этот поступок – война есть война, и лейтенант действительно мог просто растеряться, наткнувшись на немцев там, где их, по идее, не должно было быть.

После короткого допроса  в штабе немецкого танкового подразделения, где Батанин, по его же словам, рассказал всё ему известное о своей дивизии, его отправили в лагерь для военнопленных. Сначала в Винницу, а потом дальше – в польский город Ченстохов. Там-то его и завербовали немецкие спецслужбы:

«В Ченстоховском офицерском лагере я находился до конца мая 1944  года. В том лагере я встретил своего знакомого по г.Горькому Балабанова Евгения, примерно 1910 года рождения, жителя Горького, проживавшего по улице Белинского (неточно). Мы когда-то вместе занимались спортом, он был хорошим спортсменом, членом общества «Водник». В плен, по его словам, попал в Севастополе. После моей встречи с Балабановым я через три дня был вызван в канцелярию лагеря, где со мной беседовал немецкий капитан по фамилии Бальдерман, хорошо владевший русским языком. Этот капитан в присутствии Балабанова интересовался моей биографией, жизнью в СССР. За время  отсутствия  Бальдермана Балабанов мне сказал: «Тебя капитан будет спрашивать, пойдёшь ли ты к ним на службу. Смотри, это дело твоё, но я тебе советую согласиться»…

Дня через три меня снова вызвал Бальдерман и в присутствии Балабанова предложил пойти на службу в немецкую армию.  Я дал своё согласие и подписал обязательство, в котором указывалось:

«Я, Батанин, даю согласие немецкому командованию добровольно пойти на службу в немецкую армию».

Дней через пять меня с группой человек 8-ми поездом отправили в г.Бобруйск,  а оттуда – в посёлок Дуриничи, где обмундировали в немецкую форму и определили на службу. Здесь я узнал, что часть, в которую попал, специального назначения, что она засылает  людей в тылы Красной Армии. Тех, кто был отобран для диверсионной работы, направляли куда-то, где они проходили специальную подготовку… Когда я находился в роте особого назначения, я видел много разведчиков, которые неоднократно перебрасывались в тыл   Красной Армии для проведения диверсий и разведки. Эти люди имели по  многу немецких наград…  За всё время пребывания в Дуриничах, я два-три раза участвовал в облавах против здешних партизан. За время моего участия в облавах никто из партизан задержан не был».

И снова видны расхождения между этими показаниями и тем рассказом, который от Батанина услышал Фрид. Не в инженерную организацию Тодта попал бывший горьковский студент, а в структуру немецкой военной разведки – Абверкоманду-209, в её «русский отряд».  А скоро Батанину нашли работу в отряде  - он стал шофёром. Но отнюдь не для того, чтобы возить высокое начальство, как в том он уверял Фрида. Нет, Батанин на своей машине выполнял вполне определённые  задания немецкой разведки:

«Перед  отступлением немецких войск из Белоруссии в конце июня 1944 года, Абверкоманда-209 и «русский отряд» были разбиты на две партии. При этом  начальник команды обер-лейтенант Дрегер взял с собой примерно человек 30-ть и выехал вперёд. С остальным личным составом сзади ехал командир отряда Чвала. Таким образом, мы ехали на Минск, Волковыск, Вильно и Белосток. Там обе партии соединились вместе.

ВОПРОС. Вы с кем ехали?

ОТВЕТ. Я почти всё время ехал с отрядом Дрегера.

ВОПРОС. Сколько с вами было автомобилей?

ОТВЕТ. Три грузовых и несколько легковых.

ВОПРОС. Для какой цели вы имели столько машин, если вас, как вы говорите, было всего только 30 человек?

ОТВЕТ. Я должен сказать, что отряд Дрегера по пути отступления выполнял особые задания немецкого командования по минированию военных объектов, зданий и мостов. Поэтому мы  на имевшихся в нашем распоряжении автомашинах подвозили взрывчатое вещество.

ВОПРОС. Вы какое участие принимали в этой диверсионной работе?

ОТВЕТ. Я находился в особой подрывной группе и выполнял задания Дрегера. В должности шофёра развозил диверсантов, оставляемых в тылу Красной Армии. В пути движения я два раза на автомашине ездил в район города Волковыска на немецкий склад взрывчатых веществ и привозил оттуда тол. Всего мною было привезено около тонны тола, который закладывался на объекты.

ВОПРОС. Какие объекты были взорваны вашей группой?

ОТВЕТ. Группа Дрегера занималась не только взрывами того или иного объекта, но и минированием затянутого действия с расчётом дать возможность отступить немецкой армии. Таким образом, были заминированы железнодорожные мосты, дороги и другие объекты военного значения. Кроме того, мне известно то, что в г.Волковыске были взорваны: здание какого-то учреждения, колбасный завод, мост через реку Нарев».

 Диверсионная деятельность Батанина закончилась в польском Белостоке. Там «русский отряд» был расформирован, а Батанин получил новое назначение:

«Я был в немецкой армии рядовым. Но позднее немцы узнали, что в Красной Армии я имел звание  лейтенанта, поэтому в августе 1944 года был направлен в Летценский офицерский лагерь, где готовились офицерские кадры  РОА… В офицерском лагере Летцен я находился до конца ноября-начала декабря 1944 года, в этот период проходил переподготовку по военному делу. Впоследствии при содействии моего бывшего командира Чвала я был отозван в Данию, где до капитуляции Германии служил командиром миномётного расчёта в 3-ем украинском батальоне 599-ой гренадёрской  бригады, сформированной немцами из числа советских военнопленных. Чвала служил там же командиром роты. В составе бригады мы несли гарнизонную  службу в городах Дании до самого дня капитуляции Германии. В боевых действиях против войск Красной  Армии и войск союзников участия не принимал» (4)…

Власовские гренадеры капитулировали перед вступившими на территорию Дании англичанами. А те в свою очередь, согласно Ялтинским международным договорённостям, в  августе 1945 года  передали изменников в руки советских войск…

Да, очень не похожа эта эпопея от того приглаженного рассказа, который потом, после  осуждения «травил» Батанин своим товарищам по заключению, явно пытаясь вызвать к себе сочувствие и сострадание за «несправедливо вынесенный приговор» (5). Однако преступная деятельность этого человека, во время войны изменившему советской  воинской присяге и участвовавшего в минировании и уничтожении наших сёл и городов,   видна даже невооружённым глазом. Поэтому приговор – 10 лет лишения свободы выглядит вполне справедливым и обоснованным.  Отягчающим вину  Батанина послужило и то обстоятельство, что в Красной Армии он был отнюдь не рядовым бойцом, а офицером. А с изменника-командира всегда спрос жёстче.

В принципе  справедливость приговора была подтверждена уже в 90-ые годы, когда родственники Батанина пытались добиться для него реабилитации. Состоявшийся  по этому делу суд в одной из воинских частей теперь уже российской армии вынес следующее заключение:

«Батанин правильно признан виновным в измене Родине и обоснованно осуждён по ст.58-1 «б» УК РСФСР…

Руководствуясь статьями 378, 381 УПК РСФСР и ст. 4, 10 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года, Президиум военного суда войсковой части 16666

ПОСТАНОВИЛ:

Признать Батанина Мстислава Алексеевича, как обоснованно подвергнутого уголовной репрессии по данному делу, не подлежащим реабилитации».

Между тем, как уже говорилось,  его фамилия сегодня красуется в областной «Книге памяти» в качестве невинной  сталинской жертвы. Да, его туда занесли не за воинское преступление, а за незаконное привлечение к уголовной ответственности  в начале войны. Впрочем, на фоне последующих  «военных подвигов»  обвинение Батанина  в распространении вражеской пропаганды и вражеских слухов в июне 41-го года, на мой  взгляд,  смотрится не так уже и необоснованным…

Знаете, когда я изучал материалы его уголовного дела, меня не покидало ощущение, что Батанин всё время чего-то недоговаривал. Он всё время старался  приуменьшить значение своей работы у немцев – мол, случайно попал в плен, был рядовым шофёром, партизан не убивал, только пассивно выполнял приказы, не проявляя никакой антисоветской инициативы и т.д. Между тем, ряд моментов в признаниях Батанина наводило на мысль, что тут не так всё было просто и однозначно.

Начнём с того, что он очень легко согласился на сотрудничество с врагом. Напомню, что в плен он попал в  1944 году, война шла к концу, крах гитлеровской Германии был очевиден. Ну,  угораздило тебя в это время случайно угодить в плен, но зачем же сразу вербоваться к немцам? Примечательно, что сам Батанин ничего не говорит ни каких-либо  угрозах  в свой адрес со стороны немцев, ни о возможных избиениях, которые могли бы силой принудить к сотрудничеству с врагом. Нет, он просто встречает в лагере военнопленных своего земляка по фамилии  Балабанов (по всей видимости, профессионального немецкого шпиона-вербовщика) и тут же… соглашается на вербовку. То есть, Батанин, по всей видимости, к тому времени уже морально был готов работать на немцев.

Любопытно и то, что Батанин попал  в «русский отряд», когда тот дислоцировался в белорусских Дуриничах, лесные окрестности которого, по заверениям самого власовца,  буквально кишели партизанами – поэтому «отрядников» частенько привлекали на борьбу с ними. Между тем Батанин не сделал даже попытки уйти к партизанам в лес. 

Кстати, следователь СМЕРШа интересовался -  а вообще, пытался ли он, Батанин, уйти к своим? Тот говорил, что да, пытался и целых два раза. Так, по его словам, он несколько раз вызывался пойти с шпионским заданием в тыл Красной Армии – чтобы после заброски сразу же явиться в советскую контрразведку. Однако немцы якобы не доверяли ему, поэтому  не допустили к разведывательной работе.

 А вторая попытка уйти от немцев якобы была предпринята уже в ходе отступления фашистов с территории Белоруссии.  Вот что он сам поведал об этом:

«Во время отступления в районе Марьиной Горки я пытался уйти из роты Чвала, но сделать мне этого не удалось, так как при мне не было никаких документов. Я был задержан и направлен в комендатуру. Я знал, что начальник Абверкоманды обер-лейтенант Дрегер по дороге в комендатуре должен оставлять для отставших свой маршрут.  Поэтому в комендатуре выдал себя за отставшего от части Дрегера и таким образом получил маршрут.  Выйдя из комендатуры, я направился на Минск и по дороге  был взят в машину лейтенанта Бухгольца. По приезде к новому месту дислокации я стал работать вторым шофёром в Абверкоманде».

Какое-то наивное объяснение – пытался отстать от немцев, но не получилось, задержали в комендатуре… Это больше похоже на отговорку, чем на реальное намерение бежать от фашистов. Ибо по словам очевидцев уход немцев из Белоруссии носил почти панический характер – враг никак не мог остановить стремительное наступление советских войск (фронт стабилизировался лишь под Варшавой), всевозможные германские военные и тыловые учреждения драпали, бросая всё и вся, в окружение попадали целые вражеские дивизии… Так что уйти от немцев в этой обстановке не составляло большого труда.

К примеру,   именно в это время от фашистов  скрылся  разочаровавшийся в немцах бывший начальник одного из карательных отрядов, орудовавших в Смоленской области, а потом – следователь гестапо города Борисова Григорий Юнкерайт (его кроваво-изменническую эпопею я подробно описал в книге «По следу Вервольфа»). Юнкерайта органы КГБ задержали только в 1956 году (6). И в своих показаниях бывший каратель подчёркивал, что во время белорусского отступления немцы старались спасти прежде всего свою шкуру, а о своих русских пособниках думали в последнюю очередь. Так что уйти было можно, было бы, как говорится, желание.

По всей видимости,   у сотрудника Абвера Мстислава Батанина такого желания как раз и не было. Как не было у него  и намерения  добровольно возвращаться         после Победы в Советский Союз. Из материалов уголовного дела видно, что из Дании  Батанин не сам перешёл на советскую сторону, а был передан англичанами в составе большой группы изменников. Причём, как он признался следователю, перед выдачей изменники договорились между собой  молчать друг о друге и  на допросах в СМЕРШе говорить только о собственных персонах, не упоминая товарищей по немецкой службе. И следователю   - и это видно из материалов уголовного дела - стоило больших трудов, чтобы вытянуть у Батанина информацию об Абверкоманде-209, о её сотрудниках, о  том же матёром диверсанте Чвала.

А у этого человека Батанин пользовался безусловным доверием! Взять хотя бы эпизод с несостоявшейся заброской горьковского студента в наш тыл. Так вот, соласно показаниям Чвала, выброска не состоялась вовсе не по причине недоверия немцев, а потому что обер-лейтенант считал Батанина… своим другом! Да, да, он так прямо и сказал следователю СМЕРШ: «Батанин был моим другом, а задания по заброске в тыл Красной Армии всегда были опасными. Далеко не все с них возвращались». Вот обер-лейтенант и постарался уберечь дружка от смертельного риска. Поэтому не случайно, что после расформирования Абверкоманды,  Чвала не только не забыл сослуживца по «русскому отряду», но и добился его перевода из Летцена  к себе на новое место службы в 599-ую гренадёрскую бригаду. Что же их могло сблизить?  Как мне кажется,  идейная антисоветская  близость - не зря они вместе, в 45-ом году,  проходили по одному уголовному делу.

И ещё один небезинтересный факт. Оказывается, ещё до начала  немецкого отступления из Белоруссии Батанин вместе с Чвала вступил в антисоветскую организацию  «Союз борьбы против большевизма». Инициатором её создания был некий Михаил Октан, русский эмигрант, который ещё до начала войны тесно сотрудничал с немецкой разведкой. Во время оккупации города Орла Октан редактировал пронацистскую газету «Речь», где не только всячески поносил Советскую власть, но и всячески прославлял «дорого вождя Адольфа Гитлера, освободителя России от ига жидо-большевизма». После бегства из Орла Октан на какое-то время осел в Бобруйске, где и приступил к созданию своего антибольшевистского Союза.

Чего добивался этот Союз, можно судить по его временной программе, составленной лично Октаном:

«Приступая к осуществлению своей программы, мы даём клятву верности освободителю русского народа и объединителю новой Европы Адольфу Гитлеру:

1.   Первым и священным долгом является непримиримая борьба против иудо-большевизма во всех его проявлениях, со всеми прямо или косвенно мешающим восстановлению нашей родины.

2.   Священным долгом является полная поддержка Германии и органов германской армии в их священной борьбе против иудо-большевизма и его союзников.

3.   Самым почётным долгом является вооружённая борьба против большевизма и его союзников – капиталистов и плутократов до окончательной победы над ними. Долгом является непримиримая борьба с любым проявлением еврейского влияния…» (7).

Из показаний Мстислава Батанина:

 «Примерно в июне 1944 года из Бобруйска к нам приехали немецкие пропагандисты по фамилии Славин и Октан. 

ВОПРОС. По каким вопросам они к вам приезжали?

ОТВЕТ. Октан проводил с нами агитацию антисоветского содержания. Нам говорили, что организован «Союз борьбы против большевизма» и призывали вступить в этот Союз.

ВОПРОС. И чем закончилась эта беседа?

ОТВЕТ. Тем, что я, как  и многие другие, вместе со своим командиром роты особого назначения Чвала, вступили в ряды «СБПБ».

ВОПРОС. Расскажите, как  именно вы были приняты в ряды этого контрреволюционного Союза?

ОТВЕТ. После прочитанной Славиным лекции о значении указанного Союза, он пригласил нас  в него вступать, что я и сделал. Т.е. заполнил анкету с моими установочными данными и принял текст присяги на верность служению Гитлеру. Тем самым поклялся вести непримиримую борьбу против большевизма и его идей. На этом собрании нами был избран руководитель нашего отделения Союза фельдфебель Захарчук, который поехал в Бобруйск и привёз нам членские билеты «СБПБ».

ВОПРОС. Что вами практически было сделано, будучи членом Союза?

ОТВЕТ. Это нас обязывало лучше выполнять служебные обязанности, также как  и те особые поручения, которые я, как член Союза, выполнял…».

Какой из всего этого напрашивается вывод? А то, что, скорее всего, уголовное дело в июне 1941 года против Батанина возникло отнюдь  не случайно. По всей видимости, он на самом деле, в силу своих антисоветских убеждений,  вёл тогда и пораженческие разговоры, и восхвалял он мощь нацисткой Германии, и даже, не исключено, вообще желал поражения собственной стране. Только следствию не удалось собрать весомых доказательств его вины, и дело против Батанина было закрыто. А его истинную изменническую  натуру помог полностью раскрыть немецкий плен, попав в который бывший студент, особо  не задумываясь,  пошёл на сотрудничество с врагом…

Конечно, сейчас уже невозможно установить все обстоятельства уголовного дела, возбужденного против Батанина в июне 41-го.  Может тогда на самом деле произошла ошибка, и он не вёл никакой вражеской агитации. Но согласитесь, разве можно заносить в «Книгу памяти» человека, установленного как изменника Родины? Тем более, его внесли туда не как незаконно репрессированного, а как человека, которого просто подозревали  в профашистской пропаганде, а потом полностью оправдали.

А ведь это издание называется «Книга памяти жертв политических репрессий» (выделено мной – В.А.) . То есть предполагается, что речь идёт именно о невинных людях, пострадавших при Сталине. Поэтому мне кажется, что появление в этой книге фамилий людей типа Батанина просто дискредитирует подлинных жертв репрессий 20-40-ых годов, действительно достойных самой светлой памяти.

Возникает закономерный вопрос -  как же такое могло получиться?

2. Цена милости к «падшим»

Как мне кажется, истоки такого рода несуразности следует искать в той политике, которое наше государство проводило в отношении  изменников Родины на протяжении десятилетий.

А эту политику вряд ли можно назвать строго-карательной. Истоки сложившейся ситуации, на мой взгляд,  неплохо обрисовал публицист Вл. Лещенко в своей статье «Правосудие и справедливость», опубликованной в 2004 году:

«После окончания Великой Отечественной войны в руках властей СССР оказалось большое количество советских граждан, активно сотрудничавших с оккупантами… Казалось бы в Советском Союзе, где к огромным срокам приговаривали за куда меньшие преступления, на этих людей должна была обрушиться вся тяжесть закона.

Увы, сталинская Фемида отнеслась к изменникам  с удивительным пониманием…

Смертную казнь, как правило, применяли только к офицерам и ещё к тем солдатам русских частей вермахта, о которых было достоверно известно, что они совершили преступления против мирных жителей... Заметное количество тех советских граждан, что служили в вермахте и были в строю до самого конца Третьего Рейха – например, солдаты казачьего корпуса СС генерала фон Паннвица – вообще было освобождено от уголовной ответственности (!). получив лишь по шесть лет спецпоселений, что являлось на тот момент административной мерой. Именно такое сравнительно мягкое наказание предусматривалось постановлением ГКО от 18 августа 1945 года…

Некоторая часть бывших немецких пособников вообще не подверглась никакому наказанию. В иных случаях достаточно было заявления обвиняемого, что он поступил на службу к оккупантам с целью борьбы с ними, и уголовное преследование прекращалось. Что до массы гражданских служащих нацистской администрации, то большая часть их была помилована, если можно так выразиться, автоматически.

Для осуждённых за службу нацистам не создавалось никаких специальных лагерей с особо суровым режимом. Они содержались в местах лишения свободы на общих основаниях, зачастую занимая выгодные должности бригадиров, нарядчиков, дневальных – никаких запретов тут не существовало…

Ко второй половине 50-ых годов большая часть уцелевших изменников и военных преступников вышла на свободу. Абсолютное большинство из них  было освобождено по знаменитой амнистии 1955 года» (7).

В общем, вопреки расхожему мнению, никакой широкомасштабной репрессивной кампании по преследованию бывших изменников Родины в нашей стране, даже при «страшном Сталине», не проводилось. А причина такого положения дел скорее всего крылась  в одном неприятном для властей факте – наш народ во время войны оказался не так един, как о том твердила советская пропаганда, нашлось немало тех, кто сознательно пошёл в услужению к врагу. Причём, изменниками оказались не только какие-то там уголовники или злостные антисоветские отщепенцы, а вполне нормальные и даже благополучные советские люди. О причинах  такого их поведения мы поговорим ниже. А пока отмечу, что наше государство, по всей видимости,  не хотело лишний раз  будоражить тему массовой измены и постаралось её -  в русле «добрых» советских традиций - просто замять.

Отсюда и неожиданно мягкие сроки наказания для военных преступников, отсюда и всеобщая амнистия 1955 года, которая не коснулась лишь тех изменников, кто по-настоящему зверствовал в годы войны. Отсюда и практически полное табу на изучение проблемы коллаборационизма в отечественной исторической науке: историкам приказали верить в то, что предателей было настолько мало, что их поведение во время войны  не требует специального исследования.

Чем же в итоге всё это обернулось? Часть бывших предателей оценили такое поведение государства вполне нормально и тихо прожили остаток  своей жизни, стараясь не высовываться. А вот другие  восприняли случившееся не иначе как слабость власти. И не замедлили этим воспользоваться…

В 70-ые годы в Белоруссии был снят замечательный  художественный фильм «Возьму твою боль», который рассказывал об одном бывшем полицае, отсидевшим за свои преступления. Выйдя на свободу, он вернулся в родное село, устроился на хорошую работу… и принялся угрожать тем своим односельчанам, которые помнили его «военные подвиги» - чтобы  органы КГБ не смогли привлечь его  за преступления, которые вовремя не были выявлены.

Смею утверждать, что сюжет фильма был явно взят из жизни. Ибо нечто похожее лично мне попалось в уголовном деле по карателю Юнкерайту, осуждённому, как уже говорилось,  в Смоленской области в 1956 году. Когда принималось решение по характеру суда – открытом или закрытом – тогдашний начальник УКГБ по Смоленской области полковник Фёдоров ходатайствовал именно на открытом процессе. И вот почему:

«Целесообразность проведения такого рода процесса вызывается ещё и тем, что после издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов», на территорию Смоленской области прибыло значительное количество карателей и других изменников Родины, освобождённых из лагерей.

В ряде случаев эти лица запугивают местное население, особенно тех, которые выступали по их делам в качестве свидетелей, а в Монастырщинском районе имел место факт покушения бывшим полицейским на председателя колхоза.

Открытый процесс по делу Юнкерайта может  оказать предупреждающее влияние на некоторых изменников Родины, возвратившихся из лагерей и возможно вынашивающих антисоветские намерения. Данное предложение поддерживается Смоленским обкомом КПСС» (8).

Вон оно как получилось – не успели иуды вернуться из лагерей, как тут же нагло принялись сводить счёты со  своими жертвами. А некоторые изменники  не побоялись даже вернуться  к прямой антигосударственной деятельности.  

Так, в начале 70-ых годов Горьковскому Управлению  КГБ пришлось разбираться с пропагандой так называемой «церкви евангельских христиан-баптистов» - ЕХБ. Некоторые лидеры баптистов развернули активную  пропаганду против Советской власти, призывали  не платить налогов, не участвовать в выборах, не получать гражданских документов, отказываться от призыва в армию и т.д.  Примечательно, что эта антигосударственная «борьба» открыто поддерживалась некоторыми западными государствами  и их спецслужбами, которые пытались даже поставить сектантам типографское оборудования для изготовления и распространения своих прокламаций.

Среди прочих вождей ЕХБ в поле зрения КГБ попал и пресвитер Выксунской общины  по фамилии Купцов, на  то время, наверное,  самый активный антисоветский баптист-проповедник на территории Горьковской области.   Оказалось, что этот человек уже давно известен органам госбезопасности...

В начале войны Купцов был младшим лейтенантом Красной Армии. Оказавшись в сентябре 1941 года вместе со своим взводом в окружении, лейтенант дезертировал, бросив своих бойцов. Он решил переждать войну, спрятавшись на украинском хуторе. Но в марте 42-го года при проверке документов немцы его арестовали и препроводили в лагерь для военнопленных в Виннице. А буквально через несколько месяцев Купцов примкнул к группе бывших советских командиров, которые решили пойти на услужение к оккупантам.

Предатели сформировали казачье подразделение, которое боролось с партизанами, охраняло тылы немецких войск и фашистские тюрьмы. В 1943 году это подразделение влили в состав 1-ой казачьей дивизии вермахта, позднее преобразованной в 15-ый кавалерийский казачий корпус  войск СС. Немцы бросили этих казаков против бойцов югославского  партизанского сопротивления, буквально залив кровью земли Сербии и Хорватии.

Купцов служил командиром эскадрона в 4-ом полку, имея звание ротмистра. Такие немецкие награды, как «бронзовая» и «золотая» медали, два Железных Креста свидетельствовали о том, что будущий пресвитер-баптист принимал в карательных  акциях   самое непосредственное и активное участие.

В конце войны  наши союзники-англичане пленили казаков на территории Австрии, а потом выдали Советскому Союзу. Ротмистра осудили на 25 лет, из которых он отсидел только десять - вышел по амнистии 55-го года. А  перед самым освобождением он написал в Президиум Верховного Совета СССР слёзное прошение о помиловании. Там были такие слова:

«За совершённые мною преступления я наказан совершенно справедливо... Отбывая срок наказания, я понял всю тяжесть совершённых мною преступлений. Искуплю вину перед народом и Родиной честным трудом... Прошу дать мне возможность стать в ряды честных советских граждан и трудиться не покладая рук  на благо своего народа».  

Как именно Купцов  «трудился» и «благодарил» свою Родину за досрочное освобождение, мы уже сказали. Было очевидно, что с его досрочным освобождением власти явно поспешили.  В  1972 году с ним встретились сотрудники КГБ, которые поговорили с проповедником в предельно  жёсткой форме,   напомнив о его «делах» во время войны и о  послании-прошении органам Советской власти. Пресвитер-баптист испугался, он  начал лепетать о том, что де его не правильно поняли и что он вовсе никакой не антисоветчик.

 Беседа, надо сказать,  оказалась весьма результативной. Сразу после неё баптистская  агитация   на юге нашей области  сразу сошла на нет. А скоро Купцов  и вовсе куда-то выехал за пределы региона. (9)

Да что там амнистированные преступники! Голову даже нагло начали поднимать те, кто находился в розыске, и на кого не распространялась амнистия. В этом плане весьма примечательная история случилась на Украине в середине 80-ых годов.

Там, в городке Токмак Запорожской области начал с некоторых пор начал «качать» права один ветеран войны по имени Александр Александрович Посевин. Дело в том, к 40-летию Победы по указу Горбачёва все проживающие в Советском Союзе ветераны войны были представлены к награждению орденом Великой Отечественной войны. Однако для получения  ордена требовалось подтверждение участия того или иного человека в боевых действиях. Поэтому все местные военкоматы оказались буквально заваленными проверочной работой, и возникли самые настоящие ветеранские очереди на орден. Естественно, далеко не все из них были довольны сложившейся ситуацией, и они начали конфликтовать с военкоматовскими «бюрократами». Среди недовольных ветеранов городка Токмак оказался  и Александр Посевин, фронтовик, видный в городе человек – член райкома партии, депутат горсовета. Он более всех возмущался    орденской волокитой  и грозил районному военкомату большими неприятностями.

Издёрганные работники военкомата от греха подальше решили ускорить проверку назойливого ветерана. И каково же было их удивление, когда выявились значительные  разночтения между анкетой Посевина и архивными данными на этого человека – так, он писал о своей военной службе одно, а по документам выходило совсем другое.  Стало ясно, что ветеран что-то тщательно скрывает в своём военном прошлом. К проверке срочно подключился райком партии, а потом и областное Управление КГБ. В конце концов выяснилось, что этот человек… уже давно находится во всесоюзном розыске как военный преступник!

Оказывается,  во время войны Посевин дезертировал из Красной Армии и вступил в карательное  подразделение войск СС, где дослужился до офицерского чина. Как сказано в обвинительном заключении,  Посевин командовал карателями, которые зверствовали на территории Харькова:

«Будучи командиром полицейского батальона СД и выслуживаясь перед фашистскими оккупантами, Посевин А.А. лично проявлял особую жестокость. Требовал от подчинённых ему полицейских активного служения захватчикам, строго соблюдения их порядков, жестоко расправляясь с провинившимися…

С августа 1942 по август 1943 года совместно с оккупанатами и во главе подчинённых ему полицейских активно участвовал в карательных акциях  - массовых расстрелах почти пяти тысяч мирных советских людей. Им лично убито не менее 330 человек…».  

В 1988 году Посевин был  осужден и приговорён к расстрелу (10).

 Самое поразительно заключается в том, что все 45 лет после войны  он спокойно жил в родном Токмаке, под своей фамилией, ни от кого не скрываясь. И даже умудрился заделаться ветераном войны  и сделать неплохую карьеру советского активиста. Наверняка он полагал, что после амнистии 55-го года ему заочно  всё простили и всё теперь забыто…

Впрочем, большинство других нераскаявшихся изменников вели себя всё же скромнее и тише. Свою злость и попытки оправдания за совершённые ими преступления  они чаще всего изливали не далее  круга своих семей и прочих близких родственников. В этих разговорах  изменники  выдавали себя за жертв «культа личности» и «сталинско-бериевского произвола», жаловались на годы жизни, угробленные  в лагерях. Понятно, что чаще всего родные люди верили им - ну как не поверишь близкому родственнику, который в этой жизни является вроде бы нормальным советским человеком, отнюдь не похожим на тот хрестоматийный облик предателя, коего рисовала наша пропаганда? Может,  действительно его неправедно преследовали и осудили?

Таким образом, прощение, дарованное Советской властью, стало миной замедленного действия, заложенной под нашу память о войне. Эта мина и рванула, как только рухнула идеологическая монополия коммунистической партии, когда вообще развалилась  вся Советская власть…

В некоторых бывших советских республиках – в Прибалтике, отчасти на Украине – из разных щелей, словно крысы, повылазили многочисленные ветераны легионов СС, «отрядов самообороны», бывшие полицаи и прочая изменническая шушера, разом заголосившие о себе как о «жертвах советского тоталитаризма».  В своих странах они  добились для себя не только статуса «жертв», но всевозможных льгот и привилегий, каковые ветеранам борьбы с фашизмом просто не снились!   Их оказалось так много, что они до сих пор, спустя 65 лет после Победы, устраивают ежегодные эсэсовские парады, наглядно демонстрируя  преступную мягкость советского режима, который вместо того, чтобы прихлопнуть всю эту коричневым заразу,   своим прощенческим «гуманизмом» позволил расцвести ей в наше время пышным цветом.

Что же касается России, то тут на выручку изменникам фактически пришёл  «Закон о реабилитации жертв политических репрессий», принятый Верховным Советом РСФСР осенью 1991 года. Да, с одной стороны этот закон  вроде бы формально запрещает реабилитировать военных преступников (статья 4-ая Закона). А с другой…

Инициаторы принятия Закона предлагают автоматически реабилитировать всех, кто когда-либо попадал под «каток» 58-ой и 59-ой статья сталинского Уголовного Кодекса, которые именовались «Государственными преступлениями». Особенно по тем пунктам этих статей, которые на первый взгляд носили чисто политический характер  - несогласие с идеями и делами Советской власти, так называемая контрреволюционная  или религиозная агитация и т.д. Казалось бы всё правильно – с точки зрения демократического государства человека нельзя репрессировать за его идейные, пусть даже и оппозиционные убеждения. Поэтому в наше время он обязательно должен быть реабилитирован и оправдан. Однако закон не учитывает одного существенного нюанса – когда и при каких условиях человека репрессировали по идейным мотивам. Одно дело, когда это происходит в мирное время, когда можно спокойно вести любые политические дискуссии, а другое – в военное, когда любая оппозиционность может означать идейное пособничество врагу.

Пример. В годы войны на территории Горьковской области по 58-ой статье к уголовной ответственности было привлечено множество сектантов из так называемой «Истинно-православной церкви», отколовшейся в своё время от РПЦ на почве неприятия Советской власти.

Как пишет в своей книге «Потому что была война» нижегородский историк Владимир Сомов, эти люди вели самую настоящую антигосударственную пропаганду, носящей явно подрывной характер. К примеру, распространялись следующие высказывания: «Гитлер идёт с богом и несёт нам счастье, а потому сражаться с ним не надо, а желать скорее прихода», «Как только будет уничтожена Советская власть, жить будет легче, церкви восстановят». В селе Воскресенском была арестована бывшая церковная староста Хлевникова, которая по ночам устраивала молебствования за «христолюбивое германское воинство». Сектанты не просто молились за Гитлера, но ещё и призывали людей не платить налогов, не отправлять детей в школы и уклонятся от призыва в Красную Армию (11).

Понятно, что ни одно уважающее себя государство не потерпело бы у себя такого рода вражеской пропаганды. Да и сегодня им вряд ли найдётся хоть какое оправдание.  Однако с точки зрения Закона «О реабилитации» сектантов безусловно можно рассматривать как «жертв сталинских репрессий» - ведь их посадили за «религиозные убеждения», и не более того. И сегодня фамилии этих реабилитированных идеологических гитлеровских диверсантов  можно увидеть в нижегородской «Книги памяти».

А ещё эта книга – согласно 3-ей статьи Закона -  буквально забита фамилиями тех,  кого вообще с большим трудом можно отнести к репрессированным. Ведь очевидно, что жертвой репрессий можно считать лишь тех людей, кто реально был незаконно осуждён и наказан – отправлен в лагеря или на поселение, а то и вовсе подвергнулся «высшей мере социальной защиты» - расстрелу.  Между тем, автор этих строк в «Книге памяти» насчитал десятки фамилий тех, кто вроде бы привлекался по политическим мотивам, даже какое-то время проводил в заключении (от месяца до четырёх-шести), но затем выпускался на свободу, будучи полностью оправданным, без всякого поражения в правах.

Конечно, даже один день заключения вовсе не сахар, а уже тем более месяц или больше. Но разве подобная практика следствия не применяется в наше,  вполне демократическое время? У нас подозреваемые порой  проводят в СИЗО не по одному году. Плохо это или хорошо, но такова наша действительность. Да  и не только наша, но и многих так называемых цивилизованных стран - вон, наш соотечественник Виктор Бут далеко уже не один месяц  «парится» на американских нарах, дожидаясь суда по обвинению в контрабанде оружия, и конца края этому сомнительному уголовному делу, вершимого  самой демократической страной мира,  пока не видно...   

Мне кажется, если человек уже  был оправдан при Сталине, то повторного оправдания ему не требуется. И его точно не стоит причислять к числу жертв  сталинских репрессий. Однако Закон признаёт «жертвами» любого, кого хоть как-то касалась 58-ая статья УК…

Между тем, именно на этих сомнительных основаниях в книге появилась фамилия военного преступника  Мстислава Батанина, неудачно привлечённого к уголовной ответственности в июне 1941 года. Как уже говорилось, на фоне его последующей изменнической деятельности можно с большой долей вероятности подозревать, что привлекали его не зря, просто не удалось собрать весовых доказательств. А сколько ещё таких «Батаниных»  нашли себе место в «Книге памяти» (12)?

Здесь надо учитывать следующее обстоятельство. Очень многие изменники военной поры, судя по известным мне  уголовным делам,    в довоенное время привлекались по 58-ой статье – кого-то реально репрессировали, а кого, вроде Батанина,  только подозревали. Как пояснил автору этих строк известный историк, специалист коллаборационизму, профессор Борис Ковалёв, в  глазах немецких оккупантов такого рода преследования со стороны Советской власти выглядели большим преимуществом – обычно таким «репрессированным» немцы доверяли безоговорочно, выдвигая их на важные посты и должности в своей оккупационной системе. Характерным примером может послужит карьера уже упомянутого карателя Григория Юнкерайта.

В ходе расследования его военных преступлений выяснилось, что в 1938 году он уже привлекался к уголовной ответственности по 58-ой статье за проведение антисоветской агитации, выразившейся в восхвалении нацистской Германии и желании поражения Советского Союза в предстоящей войне. Этому его научила мать, немка с Поволжья, которая после прихода Гитлера к власти вдруг почувствовала себя представителем высшей арийской расы, живущей среди «неполноценных славян». Тогда, в 38-ом, следователи НКВД не нашли убедительных доказательств вины Юнкерайта, и он был оправдан. Его «благодарностью» Советской власти стала сдача в немецкий плен, где он сразу заявил о том, что «невинно» пострадал от рук «палачей-чекистов». Это и предопределило его стремительный взлёт у оккупантов: «хиви» - командир специальной роты карателей – следователь гестапо в городе Борисове (13).

Юнкерайт был родом с Украины, там же его обвиняли в восхвалении Гитлера. Я не знаю, какое там сегодня существует реабилитационное законодательство по поводу сталинских репрессий. Но вот с точки зрения законодательства российского его вполне можно реабилитировать за преследования 38-го года и смело вносить в скорбные списки «Книги памяти»…   

   А вообще наша нижегородская «Книга памяти» - очень интересное издание! Начало её созданию в начале 90-ых годов положил  бывший губернатор Борис Немцов, который в  соотвествии с «Законом о реабилитации...» издал распоряжении о создании специальной комиссии по восстановлению прав и реабилитации жертв политических репрессий.  Комиссия  приступила   к созданию базы данных на репрессированных и к подготовке издания «Книги памяти». Работа шла больше десяти лет и была заверешена в 2006 году.

Результаты оказались поистинне грандиозными! Здесь можно найти не только фамилии военных преступников, но и преступников... уголовных.  Ведь кроме наказаний за чисто политические прегрешения   58-ая и 59-ая статьи  сталинского УК  предполагали ещё и преследования за преступления, которые и по сей день считаются уголовно-тяжкими: шпионаж в пользу иностранного государства, злоупотребление служебным положением, хищения в особо крупных размерах, изготовление фальшивых денежных знаков и т.д. Создатели «Книги памяти», в полном соответствии с «Законом о реабилитации», предполагающего оправдывать любого, кто привлекался по статье «Государственные преступления», старательно занесли всех этих сомительных личностей в разряд сталинских жертв.

Чтобы не быть голословным, приведу несколько характерных примеров.

Вот некий гражданин Лебеко А.Н. В канун войны он работал начальником инструментального цеха одного из горьковских заводов. Получил два года лагерей за халатное и небросовестное отношение к возложенным на него служебным обязанностям. Как мне удалось выяснить, этот начальник цеха летом 1941 года так и не понял, что началась война  и продолжал работать так, словно за окном продолжалась мирная жизнь. После нескольких предупреждений его привлекли к угловной ответствености, что и неудивительно в условиях военного времени. 

А вот перед нами целых три  «жертвы репрессий», перечисленные во втором томе «Книги памяти» - один бухгалтер, другой счетовод, третий парикмахер. Знаете, за что их судили в 1933 году? По статье 59-12 - нарушение правил проведения валютных операций: грубо говоря, все они спекулировали иностранной валютой. Правда, во времена Сталина наказание за такие проделки были куда как мягче, чем сегодня. И «жертвы» отделались лишь денежными штрафами. А ещё «Книга памяти», судя по перечисленным статьям УК,  предлагает нам почтить имена контрабандистов, фальшивомонетчиков, расхититителей социалистической собственности и даже нарушителей государственной границы.

Так, в 1937 году за попытку перейти польскую границу был арестован и расстрелян арматурщик с завода «Красное Сормово». Возможно, приговор с позиции нашего времени кажется неоправданно-суровым. Но согласитесь, преступление при этом так и остаётся преступлением, вряд ли подлежащее полной реабилитации...

Мне могут возразить - в каждом случае надо разбираться отдельно. Ведь «сталинские опричники» могли навесить на неугодного им человека что угодно, в том числе и банальную уголовщину. Возможно.  Здесь по идее действительно надо было бы разбираться с каждым персонажем отдельно. Но вся загвоздка как раз заключается в том, что создатели «Книги», судя по всему,  не удосужились этой проверкой, с привлечением правоохранительных органов и материалов конкретных уголовных дел.   Они просто «на автомате» опубликовали все фамилии по 58-ой (59-ой) статье  без разбора.

Но и это ещё не всё! В разных томах книги нередко повторяются фамилии одних и тех же людей. Такие пересечения можно заметить в 1-ом, 2-ом, 3-ем и 6-ом томах. В моём распоряжении имеются эти «пересечённые» списки, с конкретными фамилиями и личными данными. Что обращает на себя внимание, одним и тем же людям, но в разных томах, нередко приписываются разные преступления. Так, в одном томе указано, что человека осудили по статье 58-7, а в другом - 58-10 (14) . Вот и пойми после этого, за что же его толком  репрессировали. Всё отдаёт настоящей халтурой со стороны составителей «Книги»...

А может это вовсе и не халтура, а кое-что похуже?

Ведь подобные накладки могут возвести число репрессированных  на порядок больше, чем их было на самом деле. По моим личным грубым подсчётам все «промахи» составителей «Книги», включая сюда  и военных (государственных) преступников, и явных уголовников, и повторение одних и тех же фамилий, искусственно увеличивают число невинных жертв репрессий не менее чем на 30-40%.  

Может именно эту цель и преследовали те, кто стоял за принятием «Закона о реабилитаци» и составлением «Книги памяти»?

3. Банальная антисоветчина.

Чтобы в этом разобраться, следует взглянуть на картину в целом. Сразу после провала акции ГКЧП на фоне начавшегося развала Советского Союза Верховный Совет РСФСР спешно принимат закон «О реабилитации жертв политических репрессий», предполагающий считать сталинскими жертвами  всех людей, которые привлекались за государственные преступления. Смею предположить, что этот юридический казус  вовсе не ошибка составителей закона, не какой-либо досадный огрех с их стороны, а весьма продуманный шаг, имеющий вполне определённую политическую задачу. Какую? Ключ к разгадке можно найти в преамбуле Закона. Там говорится следующее:

«За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подвергались репрессиям за политческие и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам... Целью настоящего закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории РСФСР с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материльного и морального ущерба».

Вот как эту преамбулу прокомментировал российский юрист М.В. Малинин, детально разобравший данный Закон в критической статье «Реабилитация истины»:

«Очевидно, что преамбула говорит не о реабилитации государством невинно осужденных и не об обратной стороне закона того же государства, а о противопоставлении «тоталитарного государства», действия которого осуждаются, государству другому, не тоталитарному, политики «многолетнего террора и массовых преследований» - «идее права и справедливости» и связанной с этой «идеей» политики «обеспечения законности и прав человека». «Идея права и справедливости», по мнению Верховного Совета  РСФСР, была чужда «тоталитарному государству Советской власти». Наступает другая власть, другие порядки. «Тоталитарное государство» уходит со сцены и заменяется государством «идеи права и справедливости».

Происходит смена государства  и смена законов. Правовое основание для применения обратной силы закона отсутствует; его ликвидирует сам закон о реабилитации. Речь идёт не о юридической реабилитации не о законе как таковом, а о политическом акте новой власти, декларирующей свои новые цели (выделено мною - А.В.).

Поэтому цель реабилитации, указанная в законе, это ложная цель, так как правовая  преемственность   между «тоталитарным государством» и новым государством «идеи права и справделивости» полностью отрицается. Настоящей целью закона является декларирование политической противоположности «тоталитарного государства Советской власти» государству «нетоталитарному», воспевание последнему хвалы за «обеспечение законности и прав человека»  в отношении политических жертв «тоталитарного государства» (15).

Говоря проще, авторы Закона стремились дискредитировать   всю систему обещественно-правовых  отношений, существоваших в России при Советской власти. То есть, через данный  законодательный акт  они в скрытой форме  фактически попытались  зачеркнуть всё наше советское прошлое.

Впрочем, оно и неудивительно.  По некоторым данным,  за принятием Закона в 1991 году стояла личность   бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, «совести перестройки» Александра Яковлева. Судя по потому, что этот человек  в годы перестройки не только кардинально поменял свои политические убедждения, но и был настоящим агентом западного влияния, можно предполагать, что через Закон он хотел  всему миру продемонстировать варварский облик Советского Союза и всей советской истории. 

Под это дело по всей стране начали создавать комиссии по реабилитации, спешно приступившие к созданию «Книг памяти», даже не разобираясь в нюансах конкретных уголовных дел.  Я не исключаю, что в эти комиссии специально включались люди, которые и вели «правильный» подсчёт, угодный Яковлеву и его западным покровителям. К примеру, в нижегородской комиссии долгое время работал правозащитник Сергей Шимоволос. Впервые этот деятель,  одно время трудившийся «правозащитным» чиновником администрации губернатора Немцова,  «прославился» тем, что летом 1998 года, публично назвал Великую Отчественную войну... агрессией со стороны Советского Союза!

Этим своим взглядам он остаётся верен и поныне. Мне неоднократно  приходилось писать о том, как господин Шимоволос фактически жил на гранты различных международных организаций, в той или иной степени связанных с западными спецслужбами (Британии и США). Свои деньги Шимоволос  с лихвой отрабатывал  на полях информационной войны, направленной против России - в частности, в ходе второй чеченской кампании он значился среди тех правозащитников, который вели пропагандистскую работу против федеральных войск и всячески восхваляли режим сепаратиста Аслана Масхадова (16).  Поэтому и его участие в создании весьма лукавых данных «Книги памяти» можно рассматривать с позиций всё той же диверсионно-идеологической работы...

Надо сказать, что правозащитники на  волне антисталинского «реабилитанса» не угомонились и поныне. Особо здесь следует выделить известное общество «Мемориал»,  некоторые деятели которого, похоже,  на почве ненависти к Советской власти, что называется,  тронулись головой. Так, в конце 2008 года российские СМИ облетела скандальная новость о том, что «Мемориал» активно поддержал инициативу сексуальных меньшинств России объявить 2009 год... годом памяти геев и лесбиянок, жертв политических репрессий!

На таком фоне вовсе неудивительными выглядят  и прочие, не менее «громкие»  деяния «Мемориала». На одно из них не так давно обратили историки, специализирующиеся на теме войны. Оказалось, что «Мемориал» на страницах своего интернет-ресурса ведёт собственные   списки «незаконно репрессированных». И туда частенько включаются люди, осужденные за чисто военные  преступления. Замечу, что включаются не обходными путями, как в случае с Батаниным, а прямо и открыто, с указанием изменнической статьи УК!  И похоже, «мемориальцам»  глубоко наплевать даже на то, что такая практика  находится в прямом противоречии даже  с их любимым «Законом о реабилитации жертв политических репрессий». Ведь для них главное - лишний раз показать «ужасный облик» советского режима.

Пример. Сайт  московского отделения «Мемориала» предлагает нам почтить память Тулинова Александра Георгиевича, 1915 года рождения, уроженца Московской области, осужденного после войны за измену Родины. Но этот человек неплохо известен исследователям, специализирующихся на истории спецслужб.  Оказывается, бывший политработник советского военно-морского флота  Тулинов  в начале войны перешёл на стороны немцев и позднее был завербован  сотрудниками Абвергруппы-312. Он руководил специальным карательным подразделением, сформированном из таких же изменников для борьбы с партизанами на территории Лениградской области. Позднее служил во власовской РОА. Был задержан после войны и понёс заслуженное наказание. Члены «Мемориала», исходя только из одной известной им логики, сочли его «невинной жертвой» сталинского режима...  

Сегодня все российские недруги охотно пользуются данными, опуликованных в «Книгах памяти» и в «мемориальных» списках по всей России. Один американский историк как-то подсчитал, что судя по приведённым там цифрам, при Сталине было расстреляно и заключено в лагеря... едва ли не всё взрослое население страны! Отсюда вывод - русские дикие варвары, с дикими историческими традициями,  с которыми никак нельзя иметь цивилизованных отношений.

Впрочем, главная проблема заключается даже не в международном престиже страны. В конце концов, на Западе нас никогда не любили и не понимали - не было бы сталинских репрессий, нас бы обвинили в каких-либо иных  «грехах».

Плохо то, что во-первых, как уже говорилось, эта  вакханалия вольно или невольно дискредитирует настоящих невинных жертв политического террора 20-40-ых годов; во-вторых, способствует росту   нигилизма   по отношению к собственной истории - мол,  у нас в нашем недавнем прошлом не было ничего светлого и хорошего (что само по себе очень опасно, особенно для подрастающего поколения) ; ну и в-третьих, всё это, особенно антисоветские положения «Закона о реабилитации»,   вступает в прямое противоречие с действующим российским законодательством, которое прямо и чётко указывает на то, что современная Россия является правопреемником Советского Союза со всеми его плюсами и минусами.

Очевидно, что государству уже давно следует вмешаться как в назревший процесс  изменения реабилитационого законодательства, так и в «историческую» деятельность правозащитников. Но этого не происходит, государство в лице нашей власти упорно молчит, делая вид, что ничего особенного не происходит.  

Спрашивается - почему?  

Часть вторая. ИСТЯЗАНИЕ ИСТОРИИ

1. Привет с большого бодуна (от Ельцина).

Отношение нашей власти  к памяти  Великой Отчественной войны отличается крайними противоречиями. С одной стороны,  она всячески восхваляет Великую Победу, объявляя её самым значительным событием в истории России, а с другой - резко критикует правящий во время войны сталинский режим за «антидемократичность»  и «антигуманность». Абсурд такой критики очевиден любому думающему человеку: ну какая «гуманность» и «демократичность»  могут быть во время страшной схватки с врагом, когда на кону стоял вопрос  не просто существования нашего государства, но и всей нации в целом?!

Впрочем, у нашей власти здесь имеется своя логика. К руководству страной она взошла на волне антикоммунистической  и антисоветской истерии конца 80- начала 90-ых годов. И чтобы подтвердить свою легитимность, власть с завидной регулярностью занимается уничижением советского прошлого. И война, увы, здесь не стала исключением...

Особо властьимущие в этом плане «порезвились» во времена президента Ельцина. Тогда руководство страны  чуть ли не «пеплом голову посыпало», громко и публичное проклиная СССР и его правителей. Советская история рисовалась исключительно в чёрных красках, а все возникающие в ходе либеральных реформ проблемы объяснялись «тяжким коммунистическим наследием».

Говорят, где-то в самом начале 1993 года у ельцинского окружения даже возникла идея ввести в обиход новое намиенование Великой Отечественной войны: обозвать её «Второй гражданской» и тем самым исторически оправдать генерала Власова и его приспешников, как продолжателей белого дела, как «пламенных борцов с проклятым большевизмом». Не знаю, насколько этот слух действительно имел под собой место. Но я его слышал от человека, который в  те времена работал в Администрации президента России.

А впрочем, со стороны ельцинского окружения это был бы вполне логичный шаг. Уж  больно много этих людей роднило с верхушкой власовского движения - такие же бывшие советские номенклатурщики, которые бессовестно предали ту политическую систему, которая их взрастила...

Наверное, Ельцин наивно полагал, что такого рода шараханья  и  исторические самоистязания вызовут к России симпатии во всём мире, и мы заживём со своими соседями в полном согласии и во взаимовыгодной дружбе.  И дело здесь порой доходило до настоящего цинизма.

В 2001 году  году общественность России потряс неожиданный факт. Оказывается, ещё в 1996 году Главной военной прокуратурой России был  реабилиторован известный военный преступник,  командир 15-го казачьего  кавлерийского корпуса СС  генерал-лейтенант Гельмут фон Паннвиц, повешенный по приговору советского военного трибунала в 1946 году. В официальном прокурорском заключении по  этому поводу говорилось:

«... установлено, что генерал-лейтенант фон Паннвиц в период Великой Отечественной войны являлся гражданином Германии, военнослужащим немецкой армии и выполнял свои воинские обязанности. Данных о том, что фон Паннвиц или подчинённые ему части допускали зверства и насилия в отношении мирного советского населения и пленных красноармейцев, в деле не имеется».

Историки были шокированы! Ибо в материалах уголовного дела фон Паннвица находилось  предостаточно данных  о зверских  карательных акциях фашистских казаков - от территории Украины до Югославии, где местные жители до сих пор хранят об этом весьма недобрую память. Поднялся большой скандал, который заставил Главную военную прокуратуру снова  заняться делом фон Паннвица. И  реабилитация   с эсэсовского генерала была снята. 

Этой историей заинтересовался военный журналист Александр Улитвинов, которому удалось выяснить следующее:

«Реабилитация гитлеровского генерал-лейтенанта совпадает по времени с визитом Ельцина в Германию. Борис Николаевич в ту пору мнит Россию союзником ФРГ и щедро демонстирует сердечное расположение к канцлеру Колю. Для подтверждения этой дружбы требуются, конечно, доказательства, какие-то конкретные шаги. Реабилитация фон Паннвица и стала одним из таких демонстративных жестов (рассчитанным на немецкую аудиторию, но скрытым от соотечествеников), с помощью которых «друг Борис» мостил дорожку к сердцу «друга Гельмута». Это не моя догадка, такое объяснение странного совпадения дал мне весьма осведомлённый  сотрудник Службы внешней разведки РФ.

Видимо, Ельцина и его свиту не смущала двусмысленность реверанса, с объявлением нацистского генерала, любимчика рейсфюрера СС «жертвой политических репрессий». Есть свидетельство, что вслед за Паннвицем собирались реабилитировать  и групеннфюрера Ганса Ратеннехубера, начальника личной охраны Гитлера, окончившего свои дни в советской тюрьме, но по каким-то причинам эта затея сорвалась» (17).   

Однако немцы, да и другие наши соседи не оценили этих шагов Ельцина «по достоинству».   Они, как пишет в одной из своих статей Александр  Дюков, сделали для себя совсем иные выводы:

«Тенденция самобичевания продолжалась до тех пор, пока власть не посмотрела по сторонам и не увидела, что к России на международной арене всё активнее предъявляются всё большие и порой даже несусветные финансовые, территориальные, правовые и другие претензии, связанные с историей. Что широкое распространение в сопредельных странах, включая бывшие советские республики, получили концепты какой-то «советской оккупации», «советского геноцида» и так далее...

То есть, огульное охаивание советского периода отечественной истории, принятое при Ельцине, стало оборачиваться серьёзными проблемами для государственной власти в России. И только тогда «наверху» задумались о необходимости восстановления исторической памяти народа, той системы временных координат, в которой мы должны существовать...» (18) .

К сожалению, разума у наших правителей надолго не хватило. Более-менее трезвое отношение к советской истории, наблюдавшееся  при преемнике Ельцина, президенте Владимире Путине, с приходом к власти Дмитрия Медведева снова начало меняться на какие-то непонятные исторические выкрутасы.

Особо это было заметно в канун 65-летия Победы. К примеру, в ряде своих выступлений Дмитрий Анатольевич сформулировал очень странную мысль о том, что-де наш народ, конечно же, проявил массовый героизм во время войны, но сделал это якобы... вопреки своей преступной власти, которая, судя по словам президента, кроме «массовых репрессий» ничем иным и не занималась (?!). Этот постулат вызвает большое недоумение. Ибо согласно нормам международного права никакой, даже самый «героический народ», не может вести справедливой войны, если в стране правит «преступный режим». Такой режим может вести только преступную войну (помню, как мой 14-летний сын, наслушавшись подобного рода пропаганды, спросил меня: «А как можно государству победить в войне вопреки своему вождю?». Честное слово, я не знал, что ему ответить...).

Видимо, именно так в конце концов и восприняли на Западе слова нашего президента - ибо вскоре Совет Европы тут же принял резолюцию, приравнявшую коммунизм к нацизму, а в некоторых государствах Восточной Европы запретили употребление символики советских времён.

А что, нередко говорят они нам - ваш президент сам фактически отождествил Сталина с Гитлером!

А  в конце октября прошлого  года в Москве при содействии кремлёвских чиновников прошла громкая презентация сокращённого варианта романа Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», который теперь включён в обязательную школьную программу. «Нужно, чтобы, выйдя из школы, люди знали, что случилось в нашей стране. Что это были не отдельные эпизоды, а выкашивание народа сталинским режимом 24 часа в сутки», - патетически заявила на этой презентации вдова писателя Наталья Солженицына.

Конечно, память о невинных жертвах репрессий - дело святое. Только вот источник для их изучения выбран сомнительный. Современная историческая наука, на основе новейших архивных данных, установила, что книга Солженицына ну никак не может относиться к документальному исследованию. Здесь, можно сказать, сфальсифицировано всё - от лагерной статистики до приводимых автором «документов». Одно только число жертв политических репрессий, по сравнению с реальными цифрами, Солженицын преувеличил в десятки раз.

С документами - ещё более удручающая картина. Один из них специально исследовал  Александр Дюков. Вот Солженицын пишет о начале Великой Отечественной войны, когда якобы из-за ненависти к сталинскому режиму целые подразделения Красной армии сдавались немцам в плен, бросая своё оружие. В качестве довода писатель ссылается на некий секретный сталинский приказ от 16 июля 1941 года, который якобы в панической форме отмечал такого рода массовую капитуляцию.

Дюков выяснил, что на самом деле никакого такого приказа Сталина не было. А сам текст этого «документа» в годы войны был разработан специалистами пропагандистских подразделений германского вермахта для разложения советских войск. В начале войны этот «сталинский приказ» в огромных количествах разбрасывался с немецких самолётов над нашими окопами. По всей видимости, тогда же экземпляр листовки и попал в руки офицеру-артиллеристу Александру Солженицыну, который спустя много лет использовал его как «ценное свидетельство» для написания своего произведения.

«Эта история, - пишет Дюков, - всего лишь один пример фальсификации Солженицыным нашей истории. Другие примеры можно приводить очень долго... «Архипелаг ГУЛАГ» в своё время стал одним из самых мощных пропагандистских орудий в борьбе против Советского Союза. Сотканная из полуправды, лжи и преувеличений, книга сформировала образ советской империи зла. Империи, держащейся лишь на насилии и рабском труде десятков миллионов заключённых, несущей своим гражданам лишь страдания и муки...

Возникает вопрос: сможет ли Россия защитить от негативной ревизии своё прошлое, если клевета на это самое прошлое теперь в обязательном порядке изучается в школе?» (19).

Лично мне больше всего интересно, сохранился ли в школьном варианте «ГУЛАГа» глава под названием «Та весна»?       Кто не помнит напомню, что в этой главе Солженицын всячески пытался оправдать власовцев и прочих изменников Родины  и очень жалел, что во время войны у них ничего не вышло...

Увы, высокопоставленные   хулители нашего прошлого не только пытаются  «промыватье мозги» молодёжи.   Своё антисоветское «фи» они не постеснялись выразить даже во время праздника 9-го мая 2011 года. По этому поводу интернет-журналист Юрий Крупнов на страницах сайта «КМ РУ» метко заметил:

«Меня резанула минута молчания, где который год повторяются фразы не только похабно-лживые, но и попросту без логики. Первая: «Вечная память жертвам Великой Отечественной войны». Какие у страшной и Великой войны могут быть «жертвы»? Почему не «погибшие» и не «павшие»?

Вторая: «Ты, потерявший родных и близких в сталинских лагерях, принёс свободу узникам Освенцима, Бухенвальда, Дахау». Это о чём? Речь в этом однозначном прямом обращении «ты» идёт по факту о каждом, каждом без исключения бойце и офицере Красной армии. Но кто и по какому праву сделал их, в том числе и моих дорогих родных погибших и оставшихся в живых, «жертвами репрессий»? Но даже убирая цинизм, с которым сюда впихнули идеологически заданную чушь, остаётся вопрос об элементарном смысле фразы. Что имеется в виду? Величие «узников» Красной армии освобождать других узников? Или что? Кто тот дурак, который вот уже много лет подряд выпускает этот кич в эфир в такой святой день?» (20).

2. Федотово горе.

Думается, что имя этого «дурака» известно -  наверняка текстовка минуты молчания исходила из недр организации, имеющей  претенциозное название  «Совет по развитию институтов гражданского общества и прав человека» при президенте страны.  А возглавляет сию контору известный либерал,  правозащитник Михаил Федотов.

Совет громко заявил о себе в ноябре 2010 года, когда, выступая в эфире радиостанции «Эхо Москвы», Федотов  заявил о том, что ближайшее заседание возглавляемого им Совета будет посвящено вопросам так называемой десталинизации российского общественного сознания. В частности, сказал Федотов, в нашей стране могут быть приняты законы, которые объявят сталинский НКВД преступной организацией и запретят умалчивание политических репрессий...

Мысль своего босса несколько позднее «творчески» развил член Совета Сергей Караганов, заявивший, что де гражданская война в России, оказывается,  продолжалась 70 лет. Что это значит, предельно ясно разъяснил в своей статье «Власовцев пытаются реабилитировать» политический аналитик  Максим Хрусталев (КМ РУ):

«Таким образом, к жертвам гражданской войны Караганов отнёс и пострадавших от незаконных репрессий в 20-50-ые годы, и гитлеровских приспешников, и разного рода диссидентов, в том числе сотрудничавших с иностраными спецслужбами. Все эти категории, дескать, нуждаются в общественном сочувствии, а те кто живы  - и в государственной поддержке. О том, что «жертв  Гражданской войны 1917-1887 г.г.» следует воспринимать имено в таком расширительном толковании, свидетельствуеют и циничные слова самого Караганова о том, что ссылки на чувства ветеранов - «несостоятельный аргумент, тем более что ветеранов, чьи чувства могут пострадать, остались единицы». (21)

Данная  попытка оправдать военных преступников, указывает Хрусталев,  являлась не какой-то там отсебятиной Караганова. Во всяком случае, об этом  может красноречиво свидетельствовать  позиция того же Совета в скандальной истории, случившейся  с известным правозащитником Александром Пинхосовичем Подрабинеком.

Этот, не побоюсь этого слова, мерзавец «прославился» в 2009 году своим открытым письмом в адрес ветеранов войны, которые былди возмущены тем, что одно из столичных кафе носило название «Антисоветское». Название по требованию ветеранов убрали, что, в свою очередь, вызвало жуткий гнев со стороны бывшего диссидента Подрабинека. Он тут же разродился в адрес ветеранов по-настоящему хамским  письмом, где помимо всего прочего были и такие слова:

«Советское прошлое - кровавое, лживое и позорное. А я - из антисоветского прошлого нашей страны, и я скажу вам вот что. В Советском Союзе кроме вас были другие ветераны, о которых вы не хотели бы и слышать - ветераны борьбы с советской  властью. С вашей властью. Они... сражались против коммунистов в лесах Литвы и Западной Украины, в горах Кавказа и в песках Средней Азаии. Они поднимали лагерные восстания... Они почти все погибли, их память почти никем не охраняема, в их честь не называют площади и улицы. Немногие из них, оставшиеся  в живых, не получают от государства пособий и персональных пенсий, живут в бедности и безвестности. Но не вы, лагерные охранники и почитатели советской власти, а именно они - подлинные герои нашей страны». (22)

 Эта писулька, как известно, вызвала у наших граждан, независимо от возраста и политических убеждений,  сильное негодование -  испуганный Подрабинек на некоторое время даже скрылся за границей. Но вот у   президентского Совета «по развитию институтов гражданского общества» было по этому поводу своё, особое мнение. Члены Совета тоже выступили с осуждением... но вовсе не Подрабинека, а активистов движения «Наши», которые де устроили правозащитнику «идеологическую травлю».

Тем самым Совет  фактически присоединился к мнению Подрабинека  о героизме фашистских недобитков из бандеровских банд и отрядов прибалтийских «лесных братьев». Парадокс ситуации ещё заключается и в том, что господин Подрабинек по национальности является евреем, то есть представителем той нации, которой украинские и балтийские нацисты устроили во время войны средневековую резню, настоящий геноцид.  От полного уничтожения еврейский народ, как  известно,  спасли лишь героические усилия наших вооружённых сил, включая сюда и войска НКВД, которые сегодня так ненавистны и Подрабинеку и его единомышленникам из федотовского Совета.

Да, тут поневоле задумаешься - и куда только не заносит наши правозащитников их оголтелый антисоветизм?!  Заносит, как видим,  очень далеко, и не только в попытки оправдать гитлеровских пособников, но и в поступки, весьма далёкие от боготворимой  ими демократии. К примеру, когда либерала Михаила Федотова  спросили, как он собирается через развенчание Сталина бороться с советским прошлым, тот откровенно сказал:

«Кстати, большевикам это удалось сделать очень быстро. Стереотипы поведения в царской России были совершенно другие, чем те, которые приобрели массовый характер уже через 20 лет советской власти. Сейчас нам нужно сделать аналогичную по эффективности перестройку общественного сознания».

Во так! Оказывается, эти люди собираются приучать народ к своим идеям большевистскими (то есть насильственными) методами!

Вообще, нет ничего тоталитарней, чем планы по изменению общественного сознания. Помнится, что сами правозащитники ещё не так давно кричали: никто не должен вмешиваться в сознание людей и определять, что плохо, а что хорошо, люди, мол, хотят сами во всём разобраться. Но вот прошли годы, и уже сами правозащитники, через главу государства, начинают грубо навязывать свои ценности другим...

 Весьма ёмкую характеристику этим  людям в разговоре со мной дал Александр Дюков:

- Федотов и его компания - яркое воплощение того, как нельзя обращаться с нашим историческим прошлым. Но в позиции этих людей ничего удивительного нет. Пять из семи эскпертов, приглашённых Федотовым для разработки концепции десталинизации, являются членами либерально-правозащитной организации «Мемориал». Эти люди исповедуют идеологию радикального антисоветизма. Они прекрасно понимают, что эта идеология охватывает крайне незначительное число граждан России. И решили воспользоваться чрезмерной забюрократизированностью нашего государства, чтобы чисто чиновничьими, практически тоталитарными методами протащить свою концепцию едва ли не в качестве официальной идеологии.

А шансы пройти  у этой идеологии действительно были весьма велики! Знающие люди говорят, что «отмашка» на десталинизацию была дана на самом верху, что это, говоря словами одно важного чиновника,  «несомненно, кремлёвско-пропагандистский проект, целенаправленное движение по ликвидации имиджевых проблем на Западе». То есть, наши  правители решили пойти по стопам Ельцина, пожертвовав собственной историей, памятью о войне, в угоду сомнительному зарубежному общественному мнению...

Проект десталинизации потерпел провал лишь по причине   негативного восприятия со стороны абсолютного большинства россиян.  Различные социологические опросы, которые наверняка ложились на  кремлёвские столы,  показывали, мягко говоря, всенародное удивление столь бессовестному переписыванию  нашего  прошлого. Наш народ, слава Богу, оказался не готов  к такому вопиющему историческому предательству. Поэтому десталинизаторы постепенно  притихли  и перестали публично заикаться  о своих антисоветских «инновациях». 

Но вот надолго ли? К сожалению, федотовский Совет не распущен и по-прежнему действует, а его начальник  трётся где-то рядом с главой государства.  Думается, что эти ребята ни чуть не успокоились и лишь ждут подходящего момента для новой атаки на советское время.   Это, по всей видимости, чувствуют и   члены «Мемориала», которые  творят, что хотят  - не дают «в обиду» сомнительные положения Закона о жертвах политических репрессий, смело включают в свои памятные списки самых оголтелых военных преступников и с ловкостью опытных мошенников оперируют лживыми данными о советских временах.

...Оговорюсь сразу, всё вышесказанное, это только мои личные предположения -  я не знаю точно, чем на самом деле  руководствуются наши правители и их советники, нанося страшные и циничные удары по нашей истории: в силу ли своих либеральных убеждений, по причине ли  неуёмного желания во что бы то ни стало нравиться Западу, или они руководствуются  какими-то иными непонятными нам, простым смертным,  соображениями.  Это не важно. Важно лишь то, что эти их действия разрушают нашу национальную идентичность, не позволяют людям гордиться своей «преступной» страной, своими отцами и дедами, а у молодого поколения формируют разрушительный комплекс национальной неполноценности.

У такой «модернизированной» страны по определению не может быть нормального будущего!

3. Кино и немцы

К сожалению,  наше государство предаёт военную память не только в деятельности таких лиц, как господин Федотов и его правозащитная компания. Не меньший урон наносит наш отечественый кинематограф, который по большому счёту существует  за государственные средства.

Впервые об этой проблеме  я лично серьёзно задумался, когда лет шесть назад посморел фильм «Сволочи».  Режиссёр фильма Александр Аганесян подал своё произведение как ещё одну «неизвестную горькую правду» о Великой Отечественной войне. А перед самой премьерой он утверждал, что в основу сюжета легла автобиографическая повесть известного писателя Владимира Кунина, подростковый возраст которого выпал на суровое военное время. Будущему писателю якобы пришлось пережить такое, что режиссёр просто не мог не воплотить кунинскую судьбу на киноэкране…

Фильм рассказывает о некой секретной разведывательно-диверсионной школе, организованной в горах Казахстана органами госбезопасности в 1943 году. Курсантами школы стали дети-уголовники, приговорённые согласно известному сталинскому указу о наступлении уголовной ответственности с 14 лет, к расстрелу. Всю эту уголовную братву малолетних воров и убийц свозят в тренировочный лагерь, чтобы использовать их в качестве пушечного мяса для диверсионной войны с немцами. Преподавателями в этой школе становятся такие же возвращённые из мест заключения офицеры (актёры Андрей Панин и Андрей Краско).

Их методы обучения будущих диверсантов сродни зоновским понятиям и методам, ибо, по убеждению начальника школы, к курсантам «спиной поворачиваться нельзы, сволочи они». После зверского обучения юных диверсантов с целью уничтожения топливной немецкой базы забрасывают куда-то в горы Румынии. Группу кидают прямо на немецкие пулемёты, выживают только два человека, которые и уничтожают базу…

Вот такой душераздирающий сюжет. Вот только при просмотре фильма, кроме разве что фрагментов, показывающих методы обучения курсантов, он почему-то не вызывает особых эмоций. Поскольку ляпы «Сволочей» видны даже невооружённым глазом.

Спрашивается, зачем понадобилось нашему военному командованию уничтожать какую-то базу в глубоком заграничном немецком тылу, когда действие фильма разворачивается во время Курской битвы, проходившей, как известно, в самом центре России? Как мог летать наш тогдашний транспортный самолёт без дозаправки до самых румынских гор и обратно? Как два израненных и обессиленных малолетних «чудо-героя» сумели взорвать сильно охраняемый военный объект и вообще уцелеть среди множества врагов на чужой территории?

Но самое любопытное заключается в следующем. Не смотря на уверения автора фильма, оказывается, никакой исторической подоплёки у этого сюжета нет. Никаких диверсионных школ из малолеток-уголовников наши органы в годы войны не создавали. Да, в Казахстане действительно действовал альпинистский военный тренировочный лагерь. Но он готовил не диверсантов, а кадры для горно-стрелковых подразделений Красной Армии. И учились здесь не подростки, а взрослые мужики, зачастую имевшие за плечами боевой опыт. Да, 16-летние советские подростки порой привлекались к разведывательной работе в тылу врага (яркий пример – Зоя Космодемьянская). Но это были исключительно добровольцы, как говорится, лучшие из лучших. И чтобы попасть в разведчики, им требовалось пройти множество инстанций и получить просто отличнейшие характеристики.

Тогда как же быть с биографией Владимира Кунина, на основе которой и был создан фильм? Журналисты газеты «Комсомольская правда» провели своё расследование и выяснили, что известный писатель никогда ни в каких диверсантах не был: призвали его в армию отнюдь не из лагерей, а из родного дома в 1944 году. И до 1946 года он обучался в различных лётных школах за тысячи километров от фронта. Кстати, сам Кунин, проживающий ныне в Германии, утверждает, что выдумал эту историю от начала до конца. Мало того, он, оказывается… вообще никого не просил снимать фильм по своей книге?! После этого уже и Аганесян заговорил о том, что-де просит не рассматривать фильм как исторический документ, а лишь как версию того, что могло бы быть.

Это ловкий фокус о «возможной версии», кстати, постоянно используют режиссёры, пойманные с поличным на исторической лжи. Так, авторы не менее скандального «Штрафбата» тоже поначалу заверяли нас в том, что создавали свой фильм чуть ли не по архивным документам. А когда на них обрушились с критикой военные историки, то последовали уже другие объяснения - мол, сюжет фильм, конечно, придуманный, но зато он якобы полностью отражает дух того времени: бесчеловечного отношения «сталинской системы» к своим людям.  Аксиома же о том, что любую жизненную ситуацию, любой исторической сюжет при буйной режиссёрской фантазии  всегда можно довести до абсурда, этими людьми полностью игнорируется. Впрочем, так обычно всегда выкручиваются  профессиональные жулики. И не только в кинематографе...

Но вернёмся к «Сволочам». В ходе обсуждения кинофильма выяснилось ещё одно не менее интересное обстоятельство. Детские диверсионные школы на войне всё же были. Но их создавали отнюдь не «зловещие энкавэдэшники», а представители германской армейской разведки – Абвера. Достоверно известно, что впервые немцы стали использовать детей для ведения разведки ещё в Первую мировую войну. Но настоящий размах эта бесчеловечная акция приобрела в ходе именно Великой Отечественной. Здесь врагу активно помогали наши доморощенные специалисты – всякого рода предатели и изменники. Один из них, бывший советский десантник Фролов, дал такую рекомендацию абверовцам:

«Война, проходящая по территории Советского Союза, оставляет за собой разрушенные города, деревни. Появляется много детей, потерявших родителей и скитающихся с места на место, что не возбуждает подозрение среди частей Красной Армии, которым просто некогда заниматься выяснением личности скитающихся подростков. Психология подростка такова, что его тянет к приключениям, путешествиям… Появляется желание иметь оружие, испытать опасность. Предоставьте подростку возможность… «поиграть в солдатики». Тогда он почувствует себя приравненным к взрослым играм».

Первый случай детского шпионажа наша контрразведка зафиксировала в августе 1941 года, когда в расположение одной из частей Ленинградского фронта пришёл заплаканный 12-летний мальчик. Он рассказал, как его немцы заставили идти в советский тыл «считать танки и пушки». В противном случае грозили расстрелять маму, бабушку и сестрёнку. Ребёнка отправили в глубокий тыл, а его семью спасли фронтовые разведчики. Дальше – больше. Цинизм немцев по отношению к нашим детям просто поражает воображение. Из воспоминаний сотрудника одного из подразделений Абвергруппы-212 фон Мейгера:

«Линия фронта стабилизировалась, забрасывать агентов стало труднее… Выход нашла группа Декснера: в их зоне находилась психлечебница. Там мы набрали нужный материал – 11 подростков-олигофренов. За две недели инструкторы внушили детям, что их матери пролетят на самолётах над Гатчиной. Чтобы их позвать, нужно дать сигнал ракетой. Агенты провели детей в русский тыл к мостам, складам и оставили ждать налёт авиации. Все дети погибли во время бомбардировки».

В конце концов, немцы приступили к созданию специальных школ для детей-диверсантов. Одна такая школа была обнаружена нашими партизанами под Смоленском – здесь фашисты готовили агентуру из числа подростков, чьи родители были взяты в заложники как раз для внедрения в партизанские отряды. Партизанские разведчики перевербовали полицая – охранника школы. Тот однажды ночью забросал гранатами караульное помещение и комнату с преподавателями. Затем увёл детей в лес, в партизанский лагерь…

А в конце 1943 года были получены данные о существовании ещё одной такой школы, действовашей при Абверкоманде-203. Она предназначалась для ведения разведки и диверсий в тылу регулярных частей Красной Армии. Детишек немцы набирали в оккупированной зоне, в многочисленных детских концлагерях, где обезумевшие от невзгод малолетние узники были готовы на всё, лишь бы вырваться из лагерного ада. Юные курсанты проходили полномасштабную диверсионную подготовку – рукопашный бой, искусство маскировки, прыжки с парашютом, радиодело, изучение взрывчатки. В сентябре 1944 года в школу сумел внедриться агент «СМЕРШа», он перевербовал преподавателей русского происхождения и вместе с ними увёл практически всех курсантов в расположение наших войск.

Кстати, судя по воспоминаниям ныне живущих бывших малолетних немецких агентов, жестокость обучения в этой разведшколе во много раз превышала зверскую педагогику, которой нас стращали авторы «Сволочей»: ведь немцы считали всех славян недочеловеками. Поэтому возникает закономерный вопрос – почему же Аганесян взялся снимать откровенную сказку? Не лучше было бы поведать о реальной и страшной судьбе невольных агентов Абвера?

Но нет! Мало того, в  «Сволочах» немцы изображены гораздо более человечными, чем русские командиры. Вот седой немецкий офицер буквально убивается над трупами павших юных диверсантов: «Боже мой… Боже мой! Это же дети! Что они делают?» Ах, какой добрый дядя Фриц выискался!

Вообще, не один Аганесян в последнее время стремится очеловечить тех немецких выродков, с кем мы дрались в годы Великой Отечественной. Возьмите некоторые другие подобные кинопроизведения – «Время собирать камни» Алексея Карелина или «Полумгла» Артёма Антонова. Немцы-военнопленные там изображены с такой умилительной трогательностью, что складывается ощущение, что мы вовсе не с фашизмом воевали, а чуть ли не с современной демократической Германией.

Зато какими чёрными красками изображены наши военные! Тут вам и тупые советские генералы, и упыри-гэпэушники, которые, вместо того чтобы ловить немецких шпионов, всячески терроризируют собственных соотечественников (фильмы «Штрафбат» или «Курсанты», к примеру). Как же мы тогда выиграли войну? А силами репрессированных, оказывается! Вот что по этому поводу справедливо отметил журнал «Коммерсантъ-власть»:

«В «Московской саге» Дмитрия Барщевского войну выигрывает репрессированный и ненавидящий Сталина генерал. Другого «участника военно-фашистского заговора маршала Тухачевского», комдива Котова, намерен оживить и вернуть на экран в «Утомлённых солнцем-2» Никита Михалков. В «Своих» Дмитрия Месхиева бежавших из плена героев спасает раскулаченный, да ещё и работающий на немцев старостой. Теперь вот «Сволочи». Если в советское время было смелостью показать фронтовиков, прошедших лагеря, таких как комдив Серпилин в «Живых и мёртвых» или рядовой Левченко в «Место встречи изменить нельзя», то в наши дни, пожалуй, актом гражданского мужества будет вывести на экране нерепрессированного участника войны».

Словом, практически ни в одном из современных военных фильмов не найти «чернорабочих» войны, имевших лады с законом солдат и офицеров, которые на своих плечах собственно и вытащили Победу. Вам это ничего не напоминает? Правильно -  федотовскую концепцию «десталинизации», согласно которой мы выиграли войну вопреки правившим тогда Сталину и Коммунистической партии. Я не удивлюсь, если выяснится, что  Федотов и «Мемориал» являются главными консультантами практически всех снимающихся сегодня фильмов про войну.  И не  известно ещё, до чего они ещё доконсультируются!  Как грустно (при обсуждении «Сволочей»)  пошутил один из читателей «Комсомольской правды»:

«Вниманию молодых и продвинутых авторов: у нас ещё много исторических сюжетов – как русские в 1945-м сбрасывали на Хиросиму атомную бомбу, как агенты НКВД сжигали Хатынь и т.д. За другое сейчас, видимо, не платят»...

Самое вопиющее заключается в том, что, как я уже говорил,  эти псевдоисторические фильмы снимаются не на частные пожертвования, а на государственные средства! Так, большую часть расходов на «Сволочей» взяло на себя Федеральное агентство по культуре и кинематографии. А рулил этим агентством в ту пору бывший министр культуры Михаил Швыдкой. Этот похожий на сытого хомяка деятель уже раз «прославился» тем, что выделил российские финансы на съёмки украинского фильма «Гетман Мазепа», где российский царь Пётр Первый и его армия были изображены сборищем алкоголиков, дебилов и гомосексуалистов.

В 2006 году по этому поводу я написал в газете «Новое Дело»:

«Понятно, что пока у нас кинематографией будут рулить такие вот начальники, то ничего хорошего и правдивого на экранах мы не увидим. Будем лишь лицезреть сплошное «сволочное кино»».

К сожалению, с отставкой Швыдкого ситуация с государственным финансированием фильмов сомнительного содержания не прекратилась. Яркий пример тому  - «великий фильм о великой войне» Никиты Михалкова...

...Когда-то, ещё до краха Советского Союза, Никита Михалков снял немало фильмов. Были они разные, в том числе и удачные, вроде «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Родня» или  «Пять вечеров». И  хотя  шедеврами мирового уровня эти фильмы вряд ли можно назвать, тем не менее  снимались они именно для своего, российского зрителя, который их ценит до сих пор.  Но мэтру этого было мало, он явно жаждал мирового признания!

Видимо, Михалков быстро догадался, что для такого признания прежде всего требуется учитывать заграничное общественное мнение. При этом не важно, что об этом подумают на Родине, и будут ли эти фильмы соответствовать российской действительности.

В начале 90-х годов весь мир находился под впечатлением разоблачений «зверств коммунистического режима». Михалков тут же, словно по заказу, состряпал фильм о «сталинских репрессиях» под названием  «Утомлённые солнцем», где  западникам был предложен весь набор их представлений о нашей истории 30-х годов - шагающие едино-тупым строем юные пионеры, танки Красной Армии, которые во время учений не щадят посевы на колхозных полях, и, наконец, зловеще-мордатые   чекисты, которые  без устали бьют морды арестованным легендарным комдивам и лихо отстреливают, словно воробьёв, проезжающих мимо шоферов... Момент для западного зрителя-обывателя до того был выбран удачно, что фильм Михалкова без всяких условностей и проблем получил американского «Оскара» как лучшая иностранная работа.

Но  режиссёр, видимо,  на этом решил не успокаиваться. И уже через несколько лет появляется «Сибирский цирюльник», словно специально сделанный для американского зрителя - с проституткой из США на первом плане, с англо-говорящей (!) элитой Российской империи, с цыганами и балаганными медведями на улицах Москвы... Увы, на сей раз Никите Сергеевичу не повезло. К тому времени иностранцы потеряли интерес к России, погрузившейся в беспредел ельцинской эпохи. И «Цирюльник», образно говоря, пролетел как «фанера над Парижем» - фильм иностранный зритель проигнорировал!

Михалков расстроился, и расстроился до такой степени, что на долгие годы перестал снимать вообще, с головой уйдя в бизнес и в чиновничью работу в Союзе российских кинематографистов. Сам он назвал это чем-то вроде «периодом творческого поиска». И вот, наконец,  Никита Сергеевич снова нашёл, чем можно заинтересовать Запад - непрекращающаяся война в Чечне, за которую нашу страну ругают где только можно. И Михалков приступает к съёмкам фильма «12».

Фильм был снят как римейк известного американского фильма «12 разгневанных мужчин» режиссёра Сидни Люмета. Там речь шла о присяжных, которые решали судьбу пуэрториканского мальчишки, убившего своего приёмного белого отца. Знаете, почему шедевр Люмета стал классикой мирового кинематографа? Да потому, что фильм был снят в 50-е годы прошлого века, когда цветные граждане Америки сплошь и рядом подвергались сильной дискриминации. Фильм «12 разгневанных мужчин» был основан на реальных событиях и очень правдив, он заставил Америку по-новому взглянуть на себя и сыграл большую роль в ликвидации остатков расизма на территории США.

А что у нас? Подвергаются ли чеченцы со стороны наших властей каким-то преследованиям по национальному признаку? Ни о чём подобном я пока не слыхал. Мало того, у меня порой складывается ощущение, что в различных судебных разбирательствах власти наоборот делают всё, чтобы никоим образом не обидеть чеченскую общественность. Достаточно вспомнить уголовные дела, возбужденные  против наших офицеров (старшего лейтенанта Аракчеева, капитана Ульмана и др.), коих в ходе второй чеченской войны обвиняли  в весьма сомнительных «военных преступлениях». Их раз за разом оправдывали суды присяжных, но ради умиротворения Чечни  и  западного «общественного мнения» власти всё равно упорно добивались для них обвинительных приговоров.  Наверное, если бы Михалков обратился именно к такой драме присяжных, которые бы, вопреки давлению властей, пытались найти смягчающие обстоятельства в деле обезумевших от войны участников боевых действий в Чечне, то это было бы больше похоже на правду. Тем более, что такая правда знакома многим россиянам не понаслышке. Но Никита Михалков сделал всё по-своему.

Видимо  потому, что  на Западе мало кого волнует судьба обвиняемых российских военнослужащих - там эти люди могут являться только «преступниками», а жертвами дано право быть исключительно чеченцам. И Михалков в своём фильме, хоть и не прямолинейно, но всё же отразил эту мысль. И не зря - «Оскара», правда он не получил, но зато успешно отхватил венецанского «Золотого Льва»....

Если бы Никита Сергеевич открыто признался, что работает исключительно для западного обывателя, все его вольности с фактами российской действительности можно было бы простить. Но ведь он чуть ли не на каждом шагу клянётся в своём глубоком патриотизме, публично бьёт поклоны в церквях и даже называет себя православным монархистом! А ещё он любит поучать молодёжь и требовать от неё любви к Родине. Именно на этих поучениях и родился замысел фильма «Цитадель (Утомлённые солнцем-2)».

Никита Сергеевич пафосно заявил, что, мол, не хочет, чтобы юное поколение изучало историю по американскому фильму «Спасти рядового Райана», где янки чуть ли не приписывают себе единоличную победу во Второй мировой войне. И ради этого  он приступил к военной драме.

Уже одно это заявление о «достойном ответе» сильно настораживало. Ибо из  его слов выходит, что до Михалкова никто у нас в стране не сумел снять настоящий фильм про войну. То есть у нас не было ни «Летят журавли», ни «Живых и мёртвых», ни «Судьбы человека», ни «Хроники пикирующего бомбардировщика», ни «Проверки на дорогах», ни многих других замечательных  фильмов о Великой Отечественной войне...

Да, от  таких заявлений Михалкова отдавало уже  не просто избыточным самомнением, а  просто чванством! Хоть бы задумался о том - неужели по фальшиво-лубочному «Сибирскому цирюльнику» можно изучать историю Россию?!

Но Михалков  остался верен себя. Вспомним, с какой помпой он создавал свой «киношедевр»! Грандиозная пиар-кампания началась задолго до его выхода на экран. Ещё лет восемь назад по телевидению нам показывали заграничный особняк, где Никита Сергеевич с умным видом что-то записывал на бумагу, раскачиваясь в кресле-качалке. Телевизионный комментатор восторженно сообщал: это Михалков работает над сценарием грядущего шедевра. А когда начались сами съёмки, то из них специально для журналистов тут же устроили грандиозное военизированное шоу. При этом подчёркивалось - съёмки сильно впечатляют, но когда фильм будет готов, вы увидите та-а-акое...

И мы действительно увидели та-а-акое... Не буду пересказывать сюжет и рецензировать эту откровенную халтуру, которая заслуженно провалилась в нашем прокате. В ней имеется  весь привычный уже для нашего кинематографа набор антисоветских штампов  и трюков, по которым хоть и едко, но зато  метко прошёлся известный российский кинокритик Дмитрий Пучков (Гоблин).   Подметил Пучков и явно жульнические попытки режиссёра оправдать свой грандиозный провал:

«Никита Сергеевич сперва говорил, что кино у него историческое, а потом начал говорить, что кино для молодёжи. Ветераны, говорит, вряд ли поймут, а вот молодёжь будет знать, что такое война. Оно, конечно, интересно, но молодёжь подобное вообще не смотрит - снято плохо, компьютерные эффекты никакие, смонтировано скучно, смотреть неинтересно. Остаётся только рассказывать про «духовность» фильма и про то, что «сборы - это не главное»...».

По некоторым данным, государство на эту «работу» выделило свыше 50 миллионов долларов (!), которые, получается,  бесследно и бесполезно  растворились в «творческом замысле» великого режиссёра. И здесь я полностью согласен с той оценкой нашего военного кинематоргафа, которую обрисовал  Александр Дюков:

- Примерно в начале 2000-х государство несколько разбогатело и у власти появились деньги, которые она решила запустить в кинематограф на развитие патриотического кино. Однако проблема заключается в том, что люди, получившие эти деньги, снимали не то, что требовалось государству, а то, что им заблагорассудится. Они снимали арт-хаус на государственные деньги. Эти режиссёры приходили к чиновникам, говорили им, что хотят к такой-то годовщине снять фильм о войне. А поскольку режиссёры зачастую были приближены к власти, то деньги получали без проблем. В итоге тратили эти средства на своё «уникальное авторское видение»: например, демонстрировали танки, идущие под парусами, как в «Утомлённых солнцем-2», или иную несуразицу, не имеющую к военной правде никакого отношения. Зритель, который чувствовал себя одураченным, просто отказывался всё это смотреть. Государство должно не только отпускать деньги на кино, но и строго спрашивать за конечный продукт. Понимаете, нужна система государственного заказа, которая оговаривала бы режиссёру конкретные условия съёмок фильма, вплоть до сюжета и творческой идеи. Но государство, как видим, этого не делает...

Почему не делает - об этом можно только догадываться. Нельзя исключать того, что с помощью кинематографа наши чиновники просто-напросто разворовывают бюджетные средства.

Надо сказать, что Никита Михалков имеет большой опыт в деле подозрительного «привлечения» бюджетных денежек. Ещё в конце 90-х годов, в условиях тогдашнего экономического кризиса, он сумел раскошелить российское правительство на 46 миллионов «зелёных», чтобы снять своего американского «Сибирского цирюльника». После чего принадлежащая ему студия «Три Тэ» при помощи госбюджета выпустила на экраны фильмы «72 метра», «1612» и ряд других лент «патриотического содержания», которые, несмотря на размеры их финансирования, так и не снискали особого успеха у наших зрителей. Неудивительно, что сразу после этого пошли разговоры о том, что создатели этих фильмов  щедро поделились казёнными денежками с ответственными чиновниками. Так оно было на самом деле или нет, судить сложно - во всяком случае, этим  делом, несомненно, должны заинтересоваться  правоохранительные органы. Но факт остаётся фактом - бесконтрольное выделение средств на халтурное кино военного содержания бьёт по нашей исторической памяти не менее сильно, чем антисоветские усилия всех правозащитников вместе взятых, чем вся нынешняя  зарубежная антироссийская пропаганда.

И что самое обидное - в нашей стране сегодня есть люди, способные снимать качественные военные драмы! Об этом говорят такие фильмы, как «Звезда», «Брестская крепость», «Свои», «Живи и помни», «В августе 44-го», «Исчезнувшие» и ряд других новых лент. Однако на создателей этих фильмов почему-то не сыплются ни государственные награды, ни деньги, ни всевозможные почётные звания. Видимо, тема войны для этих кинематографистов настолько священна, что они, в отличие от официозных «великих режиссёров», не желают использовать её для «распила» бюджетных средств под громкими патриотическими лозунгами...